Шпион № 1

ШПИОН № 1

ЧЕРНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ МИСТЕРА МАККОУНА

Дверь кабинета президента закрылась за плотным седовласым джентльменом. Выйдя из Белого дома, он остановился у подъезда, будто припоминая что-то. Кустистые брови сошлись над переносицей. Очки, прикрывавшие почти прозрачные глаза, зло блеснули в тусклом свете заходящего октябрьского солнца. Рассеянно взглянув на белую мраморную стрелу обелиска — памятника Джорджу Вашингтону, — над которой нависло темное небо, джентльмен круто повернулся и направился в западное крыло Белого дома. Через несколько минут он вошел в кабинет, который вот уже почти два года занимал Макджордж Банди — главный советник президента по вопросам внешней политики и военной стратегии.

Хозяин кабинета сидел за большим столом, заваленным бумагами.

— Хэлло, Джон, — приветствовал он вошедшего и поспешил навстречу. — Рад снова видеть вас. Очень рад.

Макджордж Банди, один из влиятельнейших политических деятелей США, специальный помощник президента по вопросам национальной безопасности и внешней политики, не случайно рассыпал любезности перед своим посетителем. Гость стоял на еще более высокой ступеньке вашингтонской иерархии, чем он. Это был директор Центрального разведывательного управления Джон Алекс Маккоун.

— Благодарю, Макджордж. Ваше дружеское отношение, кажется, единственное, что хоть немного помогает мне перенести все неприятности, обрушившиеся на меня сегодня.

Шеф вашингтонского ведомства «плаща и кинжала» в отличие от своего предшественника Аллена Уэлша Даллеса, всегда изысканно вежливого и уравновешенного, был невоздержан на язык и не стеснялся крепких выражений.

— Запомните этот чертов день, Макджордж, — продолжал Маккоун. — Я, честно говоря, не люблю признавать свои ошибки, но боюсь, что нам пришлось отступить.

Банди взглянул на календарь: воскресенье, 28 октября 1962 года. Затем перевел глаза на собеседника.

— Что, плохие известия, Джон?

— Да вы же прекрасно знаете сами, — пробурчал Маккоун, усаживаясь в кресло. — Президент подписал послание Хрущеву. Сейчас оно передается по радио.

Банди нажал кнопку радиоприемника. «Я сразу же отвечаю на Ваше послание от 28 октября, переданное по радио… — послышался голос диктора, — так как придаю огромное значение тому, чтобы действовать быстро в целях разрешения кубинского кризиса… Я рассматриваю свое письмо Вам от 27 октября и Ваш сегодняшний ответ как твердые обязательства обоих наших правительств, которые следует быстро осуществить.

Я надеюсь, что можно будет через Организацию Объединенных Наций немедленно принять необходимые меры, как говорится в Вашем послании, с тем, чтобы Соединенные Штаты в свою очередь были в состоянии отменить осуществляемые сейчас меры карантина».

— Выключите, Макджордж!

Голос Маккоуна дрожал от сдерживаемого бешенства.

— Я понимаю вас, Джон, — участливо сказал Банди, выключая приемник, — но иначе было нельзя.

— Не утешайте меня, — ответил Маккоун. — Дело не только в нашей общей неудаче. Я не собираюсь ничего скрывать — президент все равно скажет вам. ДФК1 сделал мне лично выговор за провал кубинского плана. Он даже намекнул — подумайте только! — что я оказался в ситуации, схожей с той, в которую попал бедняга Аллен Даллес в апреле прошлого года, когда Кастро расколошматил его ребят в заливе Свиней. Эта дьявольская Куба становится камнем, о который мы все время спотыкаемся, как бы высоко ни поднимали ноги.

Ну, Джон, вы тоже должны понять президента. Дважды за неполные два года у него такие крупные неприятности из-за Кубы. Режим Кастро, кажется, грозит превратиться в дамоклов меч, висящий над нами. Наполеон говорил, что политика — это рок. Ей-богу, мне кажется, таким роком стала для нас наша политика в отношении Кубы. Однако вам, мой дорогой друг, многое извинительно, ведь еще не прошло и года, как вы сменили Аллена в разведке.

— Бросьте, Джордж, — перебил шеф тайной службы. — Не изображайте из себя жертву рекламы. Достаточно того, что среднему американцу — этому «мистеру Бэббиту» — газеты преподнесли меня как человека, который, ничего не смысля в разведке, взялся за расчистку авгиевых конюшен Аллена Даллеса и в течение нескольких месяцев перещеголял отставного гения от шпионажа. Уж вы-то знаете, какой я новичок!

Банди многозначительно усмехнулся. Ему, конечно, было известно, что еще 14 лет назад, когда в Белом доме хозяйничал миссурийский лавочник Гарри Трумэн, Маккоун, будучи заместителем сначала министра обороны, а затем министра авиации, усиленно занимался вопросами организации военной разведки. И не только военной. Маккоун немало сделал для развертывания деятельности созданного в те годы Центрального разведывательного управления.

А совсем недавно, в 1958-1960 годах, при «короле гольфа» Эйзенхауэре Джон Маккоун был председателем Комиссии по атомной энергии. И в том, что у этого учреждения сейчас собственная, прекрасно организованная и активно действующая шпионская служба, — заслуга Маккоуна.