Шпион

Браун выбил пепел из трубки в хрустальную пепельницу, сунул трубку в карман сюртука, тяжело поднялся с кресла и вышел из гостиной. Охраны в особняке не было, но Хопкинс знал, что она есть. По одному вооруженному человеку на каждом этаже, а то и по два. Спустившись в подвал, Браун открыл окованную железом дверь. За ней была небольшая комната с низким потолком и узким, во всю стену, окном. Из окна была видна другая комната, побольше, ярко освещенная, с длинным столом посередине и с четырьмя металлическими стульями вдоль стола с привинченными к полу ножками. Она была на несколько метров глубже первой комнаты. Чтобы войти в неё, нужно было спуститься ниже в подвал.

Джордж знал, что это за комнаты. В большой проводили допросы, из маленькой следили за их ходом. Звук транслировался через скрытые микрофоны. Стекло было поляризованным. Оно позволяло наблюдателю видеть всё, самому же оставаться невидимым.

По комнате для допросов от одной стены к другой ходил высокий, крепкого телосложения, довольно молодой мужчина с чёрными, странно подстриженными волосами, короткими на висках и длиннее сверху. Такие прически Джордж видел у русских военных, они почему-то назывались полубокс. Лицо у него было хмурое, плохо выбритое или с отросшей щетиной. Он был в хорошем чёрном костюме с накладными, по моде тех лет плечами, но костюм сидел на нём так, словно был сшит на кого-то другого. Обычно так выглядят штатские костюмы на кадровых военных, привыкших к мундирам. Он курил папиросы, сминая мундштук в гармошку. На столе лежали самодельная зажигалка из винтовочного патрона и папиросная пачка с изображением всадника на фоне какой-то горы. Пепельница была полна окурков. Но что Хопкинса удивило больше всего – на нём были разные ботинки, чёрные, похожие друг на друга, но явно разные.

– Что скажете, Джордж? – поинтересовался Браун.

– Кто это?

– Перебежчик. Русский офицер, подполковник Токаев.

– У него не славянская внешность.

– Да, он осетин. Есть такая небольшая республика на юге России. Но нам важно другое. С 1945 года он был секретарём Союзного контрольного совета в Германии. Комиссию возглавлял маршал Жуков. Позже Токаев работал в Военном управлении Секретариата, занимался поиском немецких учёных, участвовавших в ракетной программе фон Брауна. Некоторое время назад он вышел на нашего человека в Берлине и сообщил, что хочет получить политическое убежище в Великобритании. Я дал согласие. Сегодня его доставили в Лондон. Его, его жену и дочь. Инфильтрацию пришлось проводить срочно, обратились за помощью к ВВС. Никогда ещё "Ланкастер" не летал с таким грузом.

– Как ему удалось оторваться от слежки? – удивился Хопкинс. – Да ещё с семьёй! Они же все были под пристальным наблюдением.

– Это нам и предстоит выяснить.

– Где сейчас его жена и дочь?

– В надежном месте.

– Вы хотите, чтобы я его допросил?

– Да, этого я и хочу. По-английски он не говорит. Вам придётся провести с этим человеком не один день и, возможно, не один месяц. Он очень много знает. Вы поняли, какой самый главный вопрос, который нас сейчас интересует?

– Да, сэр.

– Приступайте.

По железной лестнице Хопкинс спустил в подвал. Охранник, вооруженный автоматом "стен", открыл тяжелую дверь. При появлении Хопкинса перебежчик остановился и хмуро, исподлобья посмотрел на него.

– Садитесь, господин Токаев, – дружелюбно предложил Хопкинс. – Давайте познакомимся. Меня зовут Джордж Хопкинс, я служу в контрразведке. Зовите меня просто Джордж. Я знаю, что вы не говорите по-английски. Будем говорить на русском. Как мне называть вас?

– Григорий. Что с моей семьёй? Куда её увезли?

– Не беспокойтесь, ваша семья в безопасности, она не испытывает никаких неудобств. Удовлетворите, Григорий, моё любопытство. Я обратил внимание, что на вас разные ботинки. Почему?

– Вам никогда не приходилось собираться в спешке? – вопросом на вопрос ответил Токаев. – Когда даже минута промедления смертельно опасна?

– Нет.

– А мне пришлось.

– При каких обстоятельствах это произошло?

– Вы не с того начали, Джордж. Вас сейчас волнует совсем другой вопрос.

– Какой же?

– Не является ли мой побег попыткой советской разведки внедрить меня в Англию. Я прав?

– Да, правы. Как вы ответите на этот вопрос?

– Если я скажу "нет", вы же мне не поверите?

– Не поверю, – согласился Хопкинс.

– Вы не поверите ничему, что я скажу.

– Такова специфика нашей службы.

– В таком случае ответ вам придётся искать самому.

В последующие пятьдесят шесть лет, до самой смерти подполковника Григория Токаева, британский контрразведчик Джордж Хопкинс так и не смог ответить на этот самый главный вопрос.

I