Шпион

— Цель боевого корабля — продолжать сражение. То есть защищать людей, механизмы и орудия в бронированной крепости, в то же время удерживая корабль на плаву. В живых остаются те моряки, которые побеждают.

— Сегодня хороший день, мы спускаем на воду современный корабль.

Капитан Фальконер взглянул на Марион из-под насупленных бровей.

— Между нами, мисс, из-за конгресса, ограничившего его водоизмещение шестнадцатью тысячами тонн, высота надводного борта у «Мичигана» на восемь футов меньше, чем у старого «Коннектикута». Он будет мокрее кита, и, если в волнение сумеет давать восемнадцать узлов, я съем свою шляпу.

— Устарел еще до спуска?

— Обречен сопровождать тихоходные конвои. А если когда-нибудь встретится с настоящим дредноутом, пусть лучше это произойдет на спокойной воде. Дьявольщина! — фыркнул он. — Мы поставим его на якорь в Сан-Франциско, чтобы встречать японцев.

Хорошенькая девушка в очень дорогой шляпе, пришпиленной к ее рыжим волосам булавками с надписью «Тафта в президенты», подошла к ним.

— Простите, капитан Фальконер. Я думаю, вы меня не помните, но мы прекрасно провели время на пикнике на вашей яхте.

Фальконер взял неуверенно протянутую ему руку.

— Я вас помню, мисс Ди, — улыбнулся он. — Если бы на нашем пикнике не светило солнце, его заменила бы ваша улыбка. Марион, эту молодую даму зовут Кэтрин Ди. Кэтрин, познакомьтесь с моим добрым другом Марион Морган.

Голубые глаза Кэтрин Ди стали еще больше.

— Вы кинорежиссер? — спросила она восторженно.

— Да.

— Мне так нравится «Сегодня вечером в старом городе будет жарко». Видела его уже четыре раза.

— Большое спасибо.

— А вы сами снимаетесь в своих фильмах?

Марион рассмеялась.

— Милостивый боже, нет!

— Почему? — вмешался капитан Фальконер. — Вы прекрасно выглядите.

— Спасибо, капитан, — сказала Марион, бросив быстрый взгляд на Кэтрин Ди. — Но хорошая внешность не всегда видна на пленке. У камеры есть свои стандарты. Она предпочитает определенные черты.

«Как у Кэтрин Ди», — подумала она. По какой-то волшебной причине камера и освещение предпочитали именно таких женщин, как Кэтрин, с изящной фигурой, большой головой и большими глазами.

Словно умея читать мысли, Кэтрин сказала:

— Ах, как мне хотелось бы посмотреть на съемки фильма!

Марион Морган посмотрела на нее внимательнее. Кажется физически сильной для такой миниатюрной фигуры. Очень странно. За восторженностью маленькой девочки Марион чувствовала в Кэтрин что-то необычное. Но разве камера часто не преобразует такие странности в черты, чарующие публику? Ее так и подмывало проверить, действительно ли у этой девушки есть свойства, которые понравятся камере, и приглашение уже вертелось на кончике ее языка. Но что-то еще в Кэтрин заставляло Марион ощущать неловкость.

К тому же Марион чувствовала, что Лоуэлл Фальконер начинает распускать хвост, как всегда в присутствии красивых женщин. Потому что к ним приблизилась высокая брюнетка, которая до того строила глазки Исааку.

Лоуэлл шагнул вперед и протянул руку.

Марион подумала, что Дороти Ленгнер еще очаровательнее, чем описания, которые она слышала. Она вспомнила словечко давно овдовевшего отца, который наконец решил выйти из затянувшегося среднего возраста, — «красотка».

— Дороти, я рад, что вы пришли, — сказал Фальконер. — Ваш отец гордился бы, если бы видел вас здесь.

— А я горжусь тем, что вижу его орудия. Уже установленные. Великолепная верфь. Помните Теда Уитмарка?

— Конечно, — ответил Фальконер, пожимая Уитмарку руку. — Думаю, вы будете очень заняты, когда флот придет в Сан-Франциско. Дороти, разрешите представить вам, мисс Марион Морган.

Они поздоровались, и Марион почувствовала, что ее тщательно оценивают.

— И, конечно, вы знакомы с Кэтрин, — завершил представления Фальконер.

— Мы вместе приехали на поезде, — сказал Уитмарк. — Я нанял частный вагон.

Марион сказала:

— Прошу прощения, капитан Фальконер. Я вижу человека, с которым меня просил встретиться Исаак. Рада знакомству, мисс Ленгнер, мистер Уитмарк, мисс Ди.

* * *

Удары по клиньям неожиданно прекратились. Корабль держался только на стапеле. Исаак Белл направился к лестнице, чтобы в последний раз посмотреть, что внизу.

На верху лестницы его остановила Дороти Ленгнер.

— Мистер Белл, я надеялась с вами встретиться.

Она протянула руку в перчатке, и Белл вежливо пожал ее.

— Как поживаете, мисс Ленгнер?

— После нашего разговора гораздо лучше. Оправдание не вернет отца, но все равно это утешение, и я очень вам благодарна.

— Я надеюсь вскоре получить неопровержимые доказательства, но повторю — сам я не сомневаюсь, что ваш отец был убит, и мы найдем убийцу и отдадим его в руки правосудия.

— Кого вы подозреваете?

— Я не готов обсуждать это. Мистер Ван Дорн будет держать вас в курсе.

— Исаак… Можно называть вас Исааком?

— Конечно, если хотите.

— Я уже сказала вам однажды. И хотела бы, чтобы это было ясно.

— Если вы о мистере Уитмарке, — улыбнулся Белл, — то имейте в виду, что он идет сюда.

— Повторяю, — спокойно сказала она. — Я не принимаю поспешных решений. А он уезжает в Сан-Франциско.