Шпион

XXVI

Газета «SЭddeutsche Zeitung». 2 декабря 1948 года.

«Корреспондент Ассошиэйтед Пресс передаёт из Лондона:

Подполковник Токаев, эксперт советских военно-воздушных сил, заявил вчера на пресс-конференции, что советское Политбюро ведёт подготовку к третьей мировой войне. Так как такая политика противоречит интересам советского народа, то он, подполковник Токаев, категорически отказывается её поддерживать. Он совершенно сознательно перешёл в другой лагерь.

Подполковник Токаев отказался дать ответы на вопросы о советских исследованиях в области атомной энергии и о других военных проблемах, заявив, что он прибыл в Англию не затем, чтобы стать шпионом, а для того чтобы бороться за свободу. Советский офицер также оставил без ответа вопросы, касающиеся его бегства в Лондон.

Присутствовавшие на пресс-конференции советские журналисты и представители печатных органов коммунистов Англии обвинили его в предательстве и в продажности западным империалистам. Токаев отверг эти обвинения. Он сказал, что предать можно только интересы своего народа, а он намерен бороться за изменения к лучшему положения советских людей. Подполковник Токаев добавил в конце пресс-конференции, что фашистскую Германию победило не советское руководство, а героический русский народ».

XXVII

Заместитель директора МИ-5 Энтони Браун вызвал майора Хопкинса в начале февраля 1949 года, когда деревья в парке Блейнхем Паласа прогибались от тяжести мокрого снега, а озера парили, отдавая накопленное за лето тепло. На столе перед Брауном лежала стопка листков, сколотых степлером.

— Входите, Джордж, располагайтесь, — доброжелательно предложил Браун. — Вы не устали от общения с нашим перебежчиком?

— Это моя работа, сэр.

— Любая работа иногда становится утомительной.

— Не устал, сэр. Подполковник Токаев интересный собеседник. Я стал лучше понимать Россию. Раньше я знал Россию Чехова и Достоевского. Теперь я вижу её по-другому. Очень интересная страна, для Запада она терра инкогнита.

— Чем же она интересна?

— Хотя бы тем, что в ней возможны такие люди, как наш подполковник. Разговаривая с ним, я иногда представляю себе травинку, проросшую сквозь толщу асфальта. Жизнь невозможно заглушить ничем.

— Занятное сравнение, — оценил Браун. — Тровинка взломала асфальт?

— Нет, всего лишь пробилась. Но это уже немало. Особенно если учесть, что асфальт мощный, многослойный.

— Вы курите?

— Нет, сэр.

— А я с вашего позволения закурю.

Браун набил трубку «Кэпстеном», пыхнул ароматным дымом и продолжал:

— Как я уже говорил, я внимательно читаю протоколы допросов. У меня создалось впечатление, что Токаев откровенно отвечает на все ваши вопросы.

— Это так, сэр, — подтвердил Хопкинс. — Но это ещё ничего не доказывает.

— Почему?

— То, о чём он рассказывает, наши военные эксперты уже знают. Новое только несущественные детали. Хотел бы я понять почему. То ли у подполковника устаревшая информация, то ли ему разрешили говорить то, что он говорит.

— Вы по-прежнему не оставляете мысли, что он может быть агентом советской разведки?

— Я контрразведчик, сэр. Сомневаться во всём — это моя обязанность.

— Вы хороший контрразведчик, Джордж, я предрекаю вам большое будущее. Со временем вы займёте моё место. Или даже место сэра Перси Силлитоу.

— Спасибо, сэр. Но я не целю так высоко.

— Это не зависит от вашего желания или нежелания. У судьбы своя логика. Если вы не ошиблись в выборе профессии, дело само выведет вас куда надо. Значит, у вас ещё есть сомнения в том, кем на самом деле является подполковник Токаев?

— Есть, сэр.

— Тогда прочитайте этот документ. — Браун передвинул по столу несколько листков. Хопкинс отметил, что другие листки остались лежать перед ним. — Мы получили его в виде микрофильма. Это перевод с русского на английский. Читайте, не торопитесь.

Хопкинс прочитал: