Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ

Три ипостаси топтались подле трона, на котором восседал Бог. Видно было, что ипостаси отчаянно трусят.

Сын Божий покрылся красными пятнами. Длинные дрожащие пальцы его теребили хитон. Дух то проявлялся, то снова уходил в алкогольное небытие. Голубь, нахохлившись, нервно крутил маленькой круглой головкой и время от времени порывисто трепыхал крылышками.

Он и начал первым:

— Что это?

— Где? — поинтересовался Бог.

— Во-о-он! — Голубь крылом указал на горизонт, откуда с ликующим рёвом шли колонны праведников. Слаженно звенели арфы, доносилась песня:

Счастлив тот, кто кончину свою

каждый год отмечает в Раю!

Растеряли мы плоть,

но коль скажет Господь,

мы в бою отстоим жизнь в Раю!

Над белыми хламидами виднелись красочные транспаранты: «Бог — ум, честь и совесть Рая!», «Нет проискам Сатаны!», «С нами Бог!», «Воплотим решения конференции ангелов в жизнь!» — и иное творчество праведников содержали плакаты.

— Благолепие и лепота! — умиротворённо сказал Бог.

— А это что? — встрепенулся Голубь.

— Где? — спросил Бог.

— Да вон же, во-он! — Голубь встрепенулся и расправил крылья. — Слетаю посмотрю!

— Не солидно, — сказал Бог. — Ты же ипостась. Архангелы слетают.

Голубь надул зоб — то ли от страха, то ли от отчаяния. Архангелы, летящие в небе, образовали белые фразы «Да здравствует Бог!», «Истина в служении Богу», «Да будет свет, да сгинет тьма в величье Богова ума!».

Дух багрово появился рядом с троном. Он был похож на гаснущий фейерверк.

Сын Божий порвал на арфе струну.

Бог укоризненно посмотрел на него.

— А где же ряженые херувимы? — проворковал Голубь, готовясь сорваться в воздух. — Слетаю посмотрю!

— Сиди! — снова приказал Бог. — Архангелы слетают! Голубь суетливо закружился на месте, быстро перебирая красными лапками. Со звоном лопнула на арфе вторая струна. Дух снова проявился и принялся что-то глотать. В воздухе запахло валокордином.

— Ура-а-а! — грянула толпа.

После третьего крика «ура» должен был сработать заряд под троном.

— Да здравствует Господь! — закричал Сын Божий и побежал вниз с явным намерением затеряться в толпе. По знаку Бога архангелы вернули его к трону.

Сын Божий дрожал.

От Духа густо несло валокордином и амброзией.

Голубь нервно выщипывал пёрышки из хвоста.

— Ура-а-а! — грянули праведники во второй раз.

Сын Божий застонал.

Издалека маленьким, но монолитным отрядом к Трону приближались апостолы. Слаженным хором апостолы пели:

А ты, апостол, живёшь в Раю!

Хитон по росту, и ты в строю!

— Хорошо поют, — похвалил Бог. — Райские голоса!

— А это что? Что? — закричал Сын Божий и снова бросился бежать. — Бомба! Бомба, Господи!

— Бомба! — завопили Голубь и Дух, разлетаясь от трона в разные стороны.

А апостолы, поравнявшись с троном, опустили арфы и, чётко отбивая шаг, в третий раз грянули «Ура-а-а-а!», их крик радостно подхватили остальные праведники.

Сын Божий упал ногами к трону, пряча лицо в прижатых к траве руках. Апостолы так же слаженно упали в ожидании взрыва. Вместо грозного грибообразного облака над троном показался грузный старец с сияющим над головой нимбом и приветственно помахал толпе рукой.

И тогда из рядов апостолов резво вырвался и взбежал к трону апостол Пётр, припал к стопам Бога и закричал:

— Я все скажу, Господи! Я все скажу!

Бог поднял привратника и прижал его к груди.

— Не надо, — сказал Он. — Я все уже знаю.

Сын Божий сел, озираясь, увидел невредимого Бога, суровых архангелов, отлавливающих в небесах Голубя и Духа, гневно обозвал привратника Петра иудой и привычно заложил руки за спину, хмуро бросив обступившим его ангелам и святым:

— Ваша взяла!

22

— Митенька. — Нина Семёновна Двигун взъерошила волосы любовника. — Ну, не хмурься! Ты должен меня понять!

Туломин вырвался.

— Я-а? — Он забегал по комнате. — Ты возвращаешься к этому рогоносцу, а я должен тебя понимать? Ты собираешься жить с покойником, а я тебя должен понимать?

Привычным театральным жестом он заломил руки.

Нина Семёновна закурила и спокойно оглядела любовника. К выходкам своего Митеньки она давно привыкла и знала, что всё равно будет именно так, как хочется ей. Пикантность ситуации заключалась в том, что накануне встречи с любовником Нина Семёновна провела ночь с мужем и с радостным удивлением отметила его возросший после кончины сексуальный потенциал. Новый облик Сергея Степановича способствовал долгим любовным играм. О этот похотливый пятачок! О эти удивительные рожки!

Актёр сел.

— Тварь рогатая! — с ненавистью сказал он.

Нина Семёновна лукаво и обещающе улыбнулась, положила руку на колено любовника и, потушив сигарету, придвинулась к нему. От женщины пахло дорогой французской косметикой. Она обняла Туломина и, уверенная в своей женской неотразимости, потянулась к нему губами.

Наконец оторвавшись от них, Нина Семёновна игриво шепнула:

— А рожки-то, Митенька, чисто твоя работа!

23

— Что ж, — рассудительно сказал Сатана. — Рано или поздно, но все проигрывают. Почему не проиграть Сатане?

— Какого чёрта ты связался с этими неудачниками? — спросил Бог, разливая по пузатым фужерам кагор. — Неужели ты думал, что с ними можно выиграть?