Шпион для Германии

— Камер у нас нет. Может, сойдет другая каюта? Он пожал мне руку, и мы выпили с ним по рюмке водки.

Что же касается самой пресс-конференции, то английские репортеры были не столь назойливыми, как их американские коллеги.

— Хорошо ли проходило плавание?

— О да, — ответил я.

— Бывали ли вы прежде в Англии?

— Конечно.

— Ваше мнение?

— Прекрасная страна.

— А какое впечатление произвели на вас англичане?

— Очень симпатичные люди.

— Ненавидите ли вы Америку?

— Собственно говоря, нет.

Я решил ничего не говорить, отделываясь общими фразами, тем более что не знал, можно ли уже рассказывать им о своих былых делах или по-прежнему надо молчать. Поэтому даже самые искусные репортеры ничего от меня не добились.

Впрочем, в Плимуте были не только представители английских средств массовой информации, но и какой-то немецкий репортер, прилетевший туда по случаю пресс-конференции. Он начал преследовать меня еще до того, как мы прибыли в Англию. Чуть ли не каждый час меня вызывали в радиорубку для ведения с ним переговоров. И я с ужасом думал о том, что же ожидает меня в Гамбурге.

В заключение пресс-конференции мне были заданы еще некоторые вопросы.

— Доставляло ли вам удовольствие быть шпионом?

— Никоим образом.

— Были ли вы членом нацистской партии?

— Нет.

— Хорошо ли вы знали Гитлера?

В ответ я даже рассмеялся. Вот как себе представляют шпионов эти люди! Я был солдатом, как и другие мои соотечественники, разве только на другом, дьявольском фронте. И я не пошел на него добровольцем. Все мы служили у одного и того же ужасного хозяина — войны.

— Ожидают ли вас родители?

— Нет.

— А жена?

— Тоже нет.

— Куда вы думаете направиться?

— Пока еще не знаю.

— Всего доброго, — пожелали мне наконец репортеры…

До Гамбурга оставалось всего несколько часов хода. Мне хотелось сойти на берег незамеченным. В этом мне помогли помощники капитана. Не остался в стороне от моей затеи и Красный Крест. Немецкой студентке, возвращавшейся домой, был задан вопрос:

— Не согласились бы вы минут десять изображать фрау Гимпель?

По боковым сходням я покинул «Италию» под руку с нею. Необычная супружеская пара никому не бросилась в глаза. Лишь одна фотокорреспондентка успела сделать несколько снимков. Таким образом мне удалось избежать основной головной боли и сесть в машину Красного Креста. На ней я и был доставлен в лагерь для перемещенных лиц во Фридланде.

Я снова на родине. Мне были выданы паспорт возвращенца и некоторая сумма денег. Чтобы я немного пришел в себя, меня на несколько недель направили в дом отдыха в Марксцелле — небольшом местечке в Шварцвальде.

Ярко светит солнце. В свои права вступило позднее лето. По утрам в шесть часов я обычно направляюсь в лес. Люди дружественно приветствуют меня. По вечерам я сижу в ресторане «Марксцелльская мельница» и поглощаю форель, запивая ее мозельским вином. Вокруг тишина и покой. Большинство отдыхающих уже разъехалось. Некая дама из Карлсруэ восстанавливает свои силы после операции. Владелец кафе, парикмахер из Бонна и какой-то строительный подрядчик не знают, как убить время. Я уже начинаю привыкать ко всем этим людям.

На земле царит мир. Война давно закончена и осталась в прошлом…

Совершенно неожиданно у меня появилось желание описать свою историю, желание приоткрыть занавес с той части войны, о которой известно очень мало.

Я захотел изобразить безмолвную войну, в которой мне пришлось в течение долгих лет принимать довольно активное участие и которая едва не возвела меня на эшафот.

Следуя своему желанию, я расскажу, как было все на самом деле, как страдали и умирали вовлеченные в войну люди.

Моя история — история агента номер 146 абвера, вошедшего позднее в Главное управление имперской безопасности, — отражает время, которое никогда не должно повториться.

История эта, источающая ледяной холод, не только интересна, но и поучительна.

* * *

Она началась в Берлине в 1935 году, через два дня после того, как мне исполнилось двадцать пять лет. Я был радиоинженером. В Германии в то время уже полным ходом шло «оздоровление нации», сопровождавшееся многочисленными маршами и занятиями по строевой подготовке. Я же получил приглашение на работу в Перу: тамошняя немецкая фирма подыскивала молодого сотрудника в радиоотдел и остановилась на мне. Оставалось только получить разрешение управления призывного района.

О Южной Америке я мало что знал. Мне было лишь известно, что там очень жарко, что в тех краях растет кофе, а женщины разъезжают в громадных машинах и сказочно одеваются. Примерно в таком же духе высказался в беседе со мной и капитан из призывного управления.

— Вы еврей? — спросил он.

— Нет.

— Тогда почему вы хотите покинуть страну?

— По деловым соображениям. К тому же я намерен как можно лучше овладеть испанским и английским языками. Да и зарабатывать там буду весьма прилично.

Капитан, расхаживая возбужденно по комнате и покачивая головой, демонстрировал мне свою власть. После долгих размышлений он сказал наконец: