Шпион для Германии

Наше оснащение было уже погружено на подлодку. В два морских мешка были упакованы шестьдесят тысяч долларов, бриллианты на сумму сто тысяч долларов, автоматические пистолеты, радиодетали, фотоаппараты, специальные чернила для тайнописи. Мне, как школьнику, пришлось потренироваться, прежде чем я научился управляться в подводной лодке со своими длинными ногами: я не соответствовал физическим данным истинного подводника, поэтому мои конечности поначалу реагировали на все болезненно.

Мое появление в Киле оказалось сенсационным для подводников, так как там меня принимали все время за настоящего советника по корабельному строительству.

Командиром подводной лодки, которой предстояло доставить меня в бухту Френчмен, был капитан-лейтенант Хильбиг. Мы с самого начала отлично понимали друг друга. Он получил задачу избегать любого боевого столкновения. И был единственным из экипажа, кто знал об операции «Эльстер».

Нас провожали торжественно, как это принято у подводников.

Правда, случилось непредвиденное. Трое командиров подводных лодок, стоявших неподалеку у пирса, испросили разрешение прийти ко мне и стали осаждать техническими вопросами:

— Как обстоят дела с радарами?

— Разработаны ли какие-либо меры противодействия? Вы же знаете состояние нашей аппаратуры.

Я постарался как можно достойнее выпутаться из этой истории, сказав, что предпринимаю плавание, дабы лично собрать необходимую информацию по радарам.

— Хильбигу повезло, что он отправляется в плавание с таким человеком, как вы, — сказал один из командиров подводных лодок. — Нам же придется и далее исполнять роль смертников.

Перед отплытием команда лодки была построена на берегу: офицеры — справа, рядовой и унтер-офицерский состав — слева. Мы с Билли стояли вместе с офицерами. Капитан-лейтенант Хильбиг доложил начальнику базы подводных лодок о готовности.

— Вольно, парни, — произнес начальник базы. — Я знаю, что ваш поход — не слишком большое удовольствие. Но вам это уже не впервой. От всего сердца желаю счастливого возвращения. Желаю успеха. Помните о том, что все, что бы вы ни делали, вершится для нашего отечества, для великой Германии.

Подводная лодка была подготовлена для автономного плавания сроком до четырех—шести месяцев. На всех членах команды было кожаное одеяние. На некотором удалении стояли родственники: жены, матери, дети. У всех были заплаканные глаза. Поскольку они находились в двухстах—трехстах метрах от нас, ветер доносил до них только отдельные слова напутственной речи.

Начальник базы подошел к нам и пожал каждому руку. Увидев меня, он на какой-то момент оторопел и тут же удалился.

Экипажу было дано десять минут на прощание. Наблюдая за происходившим, я был рад, что оказался один.

Но вот сделаны последние приготовления к отплытию. Я проверил наш багаж. Билли безмолвно стоял рядом со мной, смущенный и в какой-то степени испуганный. Я хлопнул его по плечу.

— Ну вот, Билли, сейчас и отправляемся, — сказал я ему. — Ты боишься, что ли?

— Не особенно.

— Ну-ну!

Когда мы поднялись на борт лодки, ее инженер провел меня по всем отсекам, объясняя технические особенности. Но я его, собственно, не слушал. Мысли мои метались между Маргарет и заданием.

Билли не отходил от меня ни на шаг.

— А это дизели. Мы зовем их «Хайн» и «Фитьё», — говорил инженер.

Я кивнул и хотел было закурить.

— К сожалению, это запрещено, — остановил меня инженер. — Курить можно только в рубке. Существует опасность взрыва. Ну, да вы к этому еще привыкнете.

Через короткий промежуток времени мы вышли в море — навстречу смертельным опасностям…

Я уже неоднократно переправлялся через океан, — правда, в гораздо более комфортабельных условиях, нежели на «U-1230». На сей раз прощание с Германией ускорили и в какой-то степени облегчили королевские военно-воздушные силы. Сотни английских самолетов появились над Килем. В городе вспыхнули пожары. Мы сидели в офицерской кают-компании, черпая ложками горох с салом и прислушиваясь к разрывам бомб.

Три подводные лодки шли в кильватерной колонне. Впереди — «U-1230». Этот строй мы сохраняли до берегов Норвегии. Матросы, переодевшись в робы, действовали почти автоматически. На меня они смотрели со сдержанным любопытством. Для них я был советником по корабельному строительству Гюнтером. Знаки отличия, подобные моим, они видели не часто. Большинство из них вначале обращались ко мне «господин обербаурат». Таких, как я, называли на флоте «сребрениками» из-за серебряного шнурка на фуражке. У офицеров плавсостава он был золотым.

Подводная лодка «U-1230» относилась к типу «9-Ц». Длина ее составляла 79 метров, водоизмещение — 950 тонн. Вооружена она была двумя спаренными орудиями и зенитной пушкой. Орудийная платформа получила название «зимний сад».