Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение

Никто не знает, сколько китайских ассоциаций в Пенанге. Сотни, как минимум. Десять человек, чьи деды родом из одной маленькой деревни в глубине громадного Китая – и вот вам ассоциация. Например, клан тех, чья фамилия Ли, родом из района Тан Уа провинции…»

Тут я оставила пустое место и задумалась над тем, где я узнаю, какая это провинция.

«…эти Ли, во-первых, считают себя потомками императоров дома Тан – которых всех звали Ли, а во-вторых, еще и потомками великого философа Лао-цзы.

Или кинем уважительный взгляд на историю самого знаменитого из кланов, клана Кху, который после запрета тайных обществ начал делать легальный бизнес – создавать плантации у Айер Итама, жертвовать деньги на благотворительность, театр… Все предки этой деловой империи – из одной хоккьен-ской деревни Син Кан, которая известна тем, что там, рядом с большим портом, с давних времен существовала мусульманская община.

Ассоциации, конечно, создаются по самым разным признакам. Если по ремеслу, то их называют «хан»…»

Я начала с любопытством вглядываться в другую старую книгу, посвященную юбилею городской администрации, ту ее часть, где отмечались донорские взносы разных ассоциаций в издание этой книги. И, потрясенная, обнаружила в списке ассоциацию пуллеров рикш, размещающуюся по Прангин-роуд, 214.

Это что – вот так просто? Пойти на жалкую окраину, на эту Прангин-роуд, и узнать там массу полезных фактов? Я еле сдержала себя, чтобы не понестись туда прямо сейчас, ночью. И подумала, что первый из серии очерков надо бы и закончить. Скоро у меня появится много новых дел, и это просто отлично.

«Внимательный путешественник, владеющий вдобавок искусством читать иероглифы Китая, получил бы массу удовольствия на Кинг-стрит, улице, названной – что очевидно – в честь властителя Соединенного Королевства, сейчас уже трудно разобраться, которого. Эта улица полностью состоит из домов клановых ассоциаций, которые являются одновременно и храмами памяти тех, кто приплыл сюда век или несколько десятилетий назад и внес свой вклад в то, чтобы эта земля стала тем, чем она сегодня есть.

Клан, с его советом директоров и ареопагом старейшин, дает деньги на детское образование, похороны, содержание вдов и сирот. Клан же одалживает деньги на новый бизнес, инвестирует в недвижимость. Сегодня это – часть делового мира и одновременно социальной структуры нашей страны.

Но вы будете правы, задав много нелегких вопросов. Например: а разве не тайным обществом была организация по имени Тунмэнхуэй, созданная на наших улицах доктором Сунь Ятсеном, первым президентом Китая после свержения империи? Разве не это тайное общество, действовавшее здесь с 1909 по 1911 годы, планировало кантонское восстание 1911 года, с которого началась история свержения последнего императора этой древней страны?

Или: а почему же не далее как в 1927 году по всему Сингапуру шла настоящая волна чикагоизмов, вплоть до перестрелок на улицах? Разве это не работа тайных сообществ?

И последний вопрос: где и как сегодня можно найти мрачное наследие якобы полностью сгинувших старых тайных обществ, вроде упомянутого Ги Хинь? Как ни странно, это не невозможно. Забытые секреты иногда имеют свойство заново появляться на свет божий – если кому-то становится абсолютно необходимо их возродить».

Было очень тихо, сверчки пели свою песню среди лиан и листьев.

Я сидела над страницами, и мне было страшно.

По существу, я бросала этой статьей вызов моему невидимому противнику – пока что вызов вслепую – и ставила свою подпись.

Что я делаю? Что со мной происходит?

Я снова вспомнила выздоравливавших моряков с русского крейсера, их лица на фоне белого полотна подушек. А у стены лежал вовсе не тот русский с трудной фамилией, что все-таки умер, а Элистер, Элистер с раной, о которой я даже подумать боялась, – и он кричал. И снова кричал.

Я начала перебирать страницы, готовясь переписать их начисто.

СУН ИЗ СУНСТЕДА

Нортхэм-роуд: каменные ограды, увитые лиловыми и белыми россыпями цветов бугенвилеи. Время от времени камень уступает место кружеву черного чугуна – это ворота, тут завистливый взгляд делает прыжок внутрь, на идеальные зеленые газоны, по ту сторону которых – полукруг деревьев, снова бугенвилеи, увивающие первые этажи побеленных дворцов в два этажа-с башенками, фронтонами, колоннами, балконами, плавными скатами черепичных крыш. И снова каменные ограды, через которые перехлестывает зелень, и новые дворцы.

В одни такие широко распахнутые ворота черного чугуна я уверенно повернула велосипед. Охранник, сверкающий золотыми пуговицами, отдал мне честь. Я помахала ему и двинула свою двухколесную машину по полукругу белого гравия к крыльцу.

– Добро пожаловать в Сунстед, госпожа де Соза, – удовлетворенным голосом выговорил длинный, идеального спортивного сложения британец. – Позвольте ваш велосипед, он будет в безопасности под моей охраной.