Шпион, которого я убила

Наденька сидела в осветительской и рассматривала в бинокль партер. Рядом раздевался Марат. Аккуратно повесив рубашку и джемпер на плечики, он протянул Надежде конфету.

– Что ты все разглядываешь? – спросил он. – Сегодня же не «Дон Кихот».

– Они везде, – пробормотала Наденька, осматривая шикарную блондинку с длинными прямыми волосами, – они всегда… Видишь женщину, вон туда смотри!

Задержав дыхание, Наденька отдает бинокль и косится на мужское плечо у лица.

– Высокая блондинка?

– Да, – рассеянно отвечает Наденька и осторожно касается пальцем кожи на вздувшемся бицепсе. – А мышцы почему такие твердые? Ты же сейчас не напрягаешься.

– Перекачал. Не нравится?

– Не знаю, – отодвигается Наденька. – С нею в прошлый раз была брюнетка. Она мне карточку оставила. Можешь представить, что такие женщины работают в органах?

– Да ладно тебе, – усмехается Марат, продолжая разглядывать блондинку.

– Клянусь! Брюнетка после спектакля захотела срочно на тебя посмотреть. Попросила отвести ее в осветительскую. Я металась по театру, сколько могла, потом привела ее в кабину напротив.

– Надежда, ты с мужиками гуляешь? – спрашивает вдруг Марат, не убирая бинокль от лица.

– Нет, – вздыхает Надежда. – Что ты, конечно, нет. Я с ними или работаю, или трахаюсь. А гуляю я с собакой бабушки Веры, когда приезжаю к ней за город.

– У тебя есть бабушка? А мне говорили…

– Это общественная бабушка, – перебивает Надежда. – Старая одинокая пенсионерка. Она попросила меня помочь ей вырваться из дома престарелых, когда дочка, которая сунула ее туда из-за квартиры, попала в катастрофу и погибла. Я помогла, теперь вот по субботам и воскресеньям гуляю с собакой и кушаю пироги с капустой.

– А со мной, получается, ты работаешь? – убрав бинокль, Марат смотрит на сидящую покрасневшую Наденьку с улыбкой.

– Я с тобой не трахаюсь и не гуляю. Это точно. А насчет работы…

– Покажи карточку.

– Что?

– Ты сказала, что меня разыскивала женщина и она оставила карточку.

– Зачем тебе?

– Да просто так.

– А-а-а… Вот.

– Тут только номер телефона и имя. Ох и выдумщица ты, Надежда.

– Я не выдумщица! Думаешь, она так просто на визитке напишет номер убойного отдела, да?

– Вот тебе еще конфета. Мне пора работать, так что установим полную тишину, идет?

– Идет, – вздыхает Надежда, убирая карточку. Она смотрит в бинокль. Гаснет люстра. В партере рядом с шикарной блондинкой пустое место.

Надежда медленно спускается за сцену и натыкается на возбужденного помрежа. Михаил Петрович просит ее и еще одну девушку из костюмерной стать во втором акте на сцену с хором.

– Вы только будете рот открывать, ничего делать не надо. Будете стоять в последнем ряду и открывать рот. У меня недокомплект певцов. Надежда, подбери костюмы и проследи, чтобы не было недоработок.

– А если я засмеюсь? – спрашивает Надежда.

– Смейся, только рот открывай. А вообще ничего смешного в этом нет.

– Что там было в квартире? – шепотом интересуется Надежда.

– Ну что, – вздыхает помреж. – Нашли мой слиток золота и две упаковки неизвестного порошка. Золото описали, порошок взяли на анализ.

– Это не мое! – обеспокоилась Надежда. – Я клянусь, я ничего!..

– Я знаю. Это слабительное. Купил давно и оставил в кухонной полке. А все равно ничего не поделаешь. Они, как нашли, очень возбудились, стали сразу же кричать, чтобы я только не уверял их, что это слабительное или снотворное. Я и не стал уверять. Пусть изучают.

– Вам нехорошо?

– Сердцу тесно. Ничего, пройдет. Пожалуйста, не пропадай. В антракте чтобы стояла вот тут, полностью одетая.

– Михал Петрович, это же придется на сцене минут двадцать стоять и рот открывать!

– Двадцать семь. Сосредоточься.

Надежда пошла сосредоточиться в костюмерную. Там они с девушкой включили магнитофон и затеяли грандиозную примерку под музыку и так увлеклись, что прозевали окончание первого акта. Кое-как наспех закрепив на голове девушки кокошник, Надежда только собралась заняться собственным внешним видом, как услышала, что между стойками кто-то ходит. Она тут же залезла под раскроечный стол и затаила дыхание. Через две минуты любопытство победило страх. Надежда осторожно выползла, путаясь в длинном подоле русского сарафана, и пробралась в темный угол. Припала головой к полу и увидела под висящими костюмами чьи-то ноги в кедах. Она подползла поближе, опять прижалась к полу и рассмотрела еще одни ноги. В лодочках на низком каблуке. Кеды уходили. Лодочки догоняли. Кеды побежали между стоек. А лодочки… А лодочки невидимая женщина скинула и взяла в руки. Надежда, прижимаясь иногда к полу, передвигалась за ступнями в чулках через стойку от нее и чуть не потеряла кеды из вида. Наступил такой момент, когда кеды должны были вот-вот выбежать из-за стойки, и Надежда увидела бы их владельца, но вдруг с хрипом ожил селектор, и по нему придушенным голосом на сцену потребовали Булочкину в костюме. Кеды остановились и… исчезли. Надежда вскочила, подхватила подол сарафана, побежала за стойки и на полном ходу столкнулась с женщиной, которую она вчера успешно запутала в переходах подсобных помещений.