Шпион, который явился под Рождество

Но кураторы в очередной раз переводили разговор на пластит, гранатометы, биологическое оружие, которые, по непроверенным данным, должны будут в скором времени переправлять в Штаты с помощью одесской мафии. И Кагану приходилось вспомнить о невинных жизнях, которые он обязан спасать.

А тем временем он, подчиняясь приказам Пахана, жег дома, ломал чужие руки и ноги, рвал зубы и избивал женщин. Разрывая в клочья собственную душу.

Виктор с Яковом вышли из отеля и посмотрели по сторонам, вглядываясь в скрытые зыбкой пеленой снегопада силуэты прохожих. Они кивнули Михаилу, показывая, что можно идти.

Щеки Кагана тут же заледенели на ветру. Но еще более холодный ледяной комок свернулся в животе.

«Все, — подумал он. — С меня хватит».

Группа пробралась между укрытых снежными шапками автомобилей у тротуара. Впереди горели фары в снежном ореоле. Дойдя до микроавтобуса, Виктор откатил боковую дверь. Яков залез внутрь. Следом шел Михаил с младенцем. Андрей с Каганом замыкали шествие.

Малыш в руках у Михаила шевельнулся.

«Я хотел сделать этот мир лучше», — подумал Каган.

Малыш заплакал. Михаил перехватил его одной рукой, высвободив вторую, чтобы, ухватившись за подлокотник кресла, забраться в микроавтобус.

— Не урони! — заволновался Андрей.

«Я хотел противостоять людям, которые столько лет держали в страхе моих родителей», — думал Каган.

Малыш извивался в руках Михаила, усаживающегося рядом с Яковом напротив боковой двери.

«А теперь я стал таким же, как они, как те, с кем я собирался бороться».

Каган пропустил Андрея вперед. Среднее сиденье было занято, и Андрею пришлось протискиваться на заднее.

«Я избивал. Истязал. Убивал, — вертелось в голове у Кагана. — Но, Богом клянусь, есть предел, и на это я уже не пойду».

Он сунулся в микроавтобус, будто собираясь, подтянувшись за подлокотник, подняться в салон. А потом с бешено бьющимся сердцем в притворном испуге показал на малыша.

— Что с ним?! У него кровь!

— Кровь? — встрепенулся Михаил. — Где?

И он, разжав руки, хотел перевернуть младенца и осмотреть.

Каган схватил ребенка и кинулся прочь, отшатнувшись от стоявшего сзади Виктора. И тут же почувствовал, что его пытаются ухватить за куртку. Обеими руками прижимая к себе ребенка, Каган двинул правым локтем. С разворота. С такой силой, что почувствовал, как трещит и ломается носовая кость Виктора. Осколки ее, судя по тому, как они вонзились внутрь черепа, вошли куда-то в мозг.