Шпион, который явился под Рождество

— В каком-то смысле. Религиозными полномочиями он не обладает, но впечатление его речи на людей производят огромное. Вещает как пророк — и учеников у него с каждым днем прибавляется. Они верят в его дар предвидения. А он проповедует, что палестино-израильский конфликт уничтожит весь регион — и целый мир за собой потащит. Многие уставшие от десятилетиями не прекращающихся убийств и разрухи с ним согласны. «Дети, — повторяет Хасан. — Подумайте о детях. Если мы действительно их любим, если дорожим ими, если это все не пустые слова, то давайте подарим им мирное будущее».

— Мирное… Ты сказал, что в Санта-Фе наша цель — дитя мира…

— Да, Петр. Дитя мира. Ребенок Хасана. Его враги отвалят нам за похищение три миллиона долларов.

* * *

— Расположение комнат? — Мередит встревожилась. — А зачем вам?

Каган, несмотря на царивший в кухне полумрак, заметил, как она опасливо подобралась, продолжая прижимать крохотный стаканчик к губам малыша.

— Да особо незачем. Так, обычная предосторожность. Надо же чем-то время занять.

— Предосторожность?

— Лучше просчитать все заранее.

— Просчитать что? Вы же слышали Коула. Этот человек ушел.

— Возможно. Однако следует обеспечить запасной план.

Хотя в скудном свете Каган не видел глаз Мередит, он не сомневался, что они смотрят пристально и с тревогой. Тень ее головы кивнула в сторону темного арочного проема рядом с утопленным в нише холодильником в глубине кухни.

— За этой аркой — котельная и постирочная. И маленький санузел — унитаз и раковина.

— Окна там есть?

— Нет.

Каган мысленно поблагодарил свою удачу.

— А остальные комнаты? Коул сказал, что его спальня по фасаду.

— Да. Там в один ряд гостиная, ванная и комната Коула.

— А на заднюю часть что выходит?

— Напротив гостиной кабинет Теда. Рядом наша спальня.

— То есть напротив комнаты Коула?

— Правильно. В самом конце коридора, который делит дом на две части.

— Сколько дверей наружу?

Каган заметил, как задрожал голос Мередит, когда уже стало предельно ясно, к чему эти расспросы.

— Три. Передняя, боковая отсюда, из кухни, и еще одна в кабинете Теда. Выходит на задний дворик.

— А в подвал снаружи можно попасть?

— Подвала нет. В Санта-Фе большинство домов построены на плите.

«Еще одной головной болью меньше», — с облегчением подумал Каган.

— А чердак?

— Крыша плоская, никакого чердака.

— Какая у Теда в кабинете дверь, деревянная или раздвижная стеклянная?

— Дерево.

«Хорошо, не сразу вышибут», — отметил Каган.

— Заперта?

— Да, я проверила, когда думала, что мы уходим в гости. А потом еще раз, после того как Тед… ушел.

— А остальные двери?

Каган подошел и сам подергал ручку на кухонной, убеждаясь, что она заперта.

— Можете не сомневаться, когда Тед сорвался… В общем, все двери на замках.

Каган в очередной раз скользнул тревожным взглядом по кухонному окну.

— Он не всегда таким был… — проговорила Мередит.

— То есть? — задал наводящий вопрос Каган, надеясь отвлечь Мередит от опасности.

— Он осознает свою слабость к алкоголю. Когда мы переехали из Лос-Анджелеса, Тед хотел начать жизнь с чистого листа. То есть ради этого мы и переезжали. Прошлой весной он съездил сюда, в Санта-Фе, на деловую конференцию и, вернувшись, взахлеб рассказывал про горы, свет, прозрачный воздух, в котором видно далеко-далеко… Все время повторял, что не зря этот штат зовется «Очарованной землей». Я понимала. Немного волшебства нам бы пришлось в самый раз.

— И вы переехали? — снова подтолкнул ее к воспоминаниям Каган.