Шпион, который любит меня

Он абсолютно ничего о ней не знал, но за ту неделю, что следил за ней, она воспламенила его воображение. Она редко задергивала шторы, а большая стеклянная дверь, ведущая из ее квартиры во внутренний двор, находилась прямо напротив окна его кухни. Занятная игра. Особенно с тех пор, как он стал получать гораздо больше удовольствия от наблюдения за соседкой, нежели от заполнения опросных листов.

Женщина была действительно эффектной. Высокая, словно модель, но не тощая и не плоскогрудая, как многие из тех, чьими фотографиями заполнены страницы глянцевых журналов. Женщина, которую мужчине хочется обнять.

Финн представлял себе, что она, конечно же, знает о своей привлекательности и пользуется этим ради собственной выгоды. Возможно, провозит в страну контрабандный товар, применяя свои женские чары для подкупа таможенников, а если прочие средства не срабатывают, целует их накрашенными отравленной помадой губами.

Не то чтобы у него были реальные основания думать о ней такое. Судя по тому, что он видел, жизнь этой женщины никогда не отклонялась от привычного течения. Каждый вечер она занималась гимнастикой в черном обтягивающем трико, потом ставила кассету с фильмом в видеомагнитофон. Время от времени она практиковала удары ногой, словно воображала себя Баффи или кем- то еще. Иногда наряжалась, и Финн предполагал, что у нее свидание. Если так, то она встречалась со своим любовником на стороне, потому что он никогда к ней не приходил.

В общем, все вполне обычно. Впрочем, по сравнению с Финном ее жизнь казалась захватывающей гонкой на скорости миля в минуту. Его жизнь тащилась медленно, как игрушечный поезд.

Юридический колледж. О чем, черт возьми, он думал? Нафантазировал себе, как будет расхаживать в зале суда современный Перри Мейсон — и выигрывать процессы во имя правды, справедливости и так далее. Ничего похожего. Вместо этого он высиживал по семнадцать часов в сутки в крошечном кабинете, разбираясь в тягомотине процедурных вопросов, обрабатывая представленные суду документы и суммируя показания под присягой.

Пропади оно все пропадом, надо было просто стать барменом.

В молодые годы он, бывало, собирал сумку с вещами и отправлялся во Флориду, чтобы несколько недель поработать там инструктором по подводному плаванию. Или с парой приятелей ехал в Силиконовую Долину и нанимался разработчиком компьютерных игр. Или путешествовал на машине по всей стране, а когда кончались наличные, устраивался за минимальную плату продавцом гамбургеров. Но теперь все эти варианты его больше не привлекали. Ну, если уж быть честным, привлекали, но не представлялись практичными.

Ему было тридцать семь — самое время всерьез заняться собственной жизнью. Проблема заключалась в том, что он по-прежнему не знал, кем хочет стать, когда вырастет.

Финн нахмурился. Это было не совсем так. По правде говоря, он знал. Однако теперь было слишком поздно что-либо менять. Он сделал свой выбор, как оказалось неправильный. И вот уже три года вынужден был заниматься нелюбимым делом, поскольку за ним все еще оставался долг в несколько тысяч долларов по студенческим ссудам. До тех пор пока его еженедельные попытки выиграть в лотерею и расплатиться сполна не увенчались успехом, приходилось рассчитывать лишь на зарплату. И виноват в этом был только он сам.

Почувствовав отвращение к себе, Финн фыркнул и встал из-за стола, чтобы обследовать содержимое холодильника. Ничего, кроме бутылки «Гаторейда», трехдневной давности буррито [4]из «Тако Белл» и банки пикулей с укропом. Не слишком аппетитно.

Он взял с микроволновки ключи, мысленно выбирая между посещением бакалейной лавки и очередным походом в «Тако Белл». Потом подошел к двери и толкнул ее сильнее, чем намеревался.

Стоявшая на тротуаре женщина отпрыгнула назад и прижалась спиной к кустам, росшим вдоль дорожки.

— Ой! — вскрикнула она. — Вы меня напугали.

— Извините. — Финн шагнул на улицу, сощурившись от яркого дневного света. — Вы Эми, верно?

— Эмбер, — поправила она. — Эмбер Робинсон.

На ней были спортивные брюки и футболка, а сверху — куртка с капюшоном. С одного плеча небрежно свешивался небольшой рюкзак. Никакой косметики на лице, длинные каштановые волосы зачесаны назад, лишь несколько влажных от пота завитков выбились из прически.

Она жила с ним по соседству уже пять дней и, по его наблюдениям, всегда носила мешковатые джинсы или спортивные брюки, волосы завязывала в конский хвост, а лицо обычно прятала под козырьком бейсболки. Вероятно, она могла бы выглядеть хорошенькой, но, похоже, принадлежала к тому типу женщин, которым это безразлично.

— На прогулку? — спросила она.

В ее голосе слышался чувственный оттенок, неуместный для такой неброской женщины. Финн хотел сказать что-нибудь умное, спровоцировать ее на ответ, чтобы вновь услышать эти бархатные нотки. Но вопреки своему желанию сказал:

— Пробегусь до магазина.