Шпион, который спас мир. Том 1

Затем «Компас» будет говорить по-английски. Если «Чок» (тайная кличка Пеньковского) будет выяснять, кто звонит, «Компас» скажет ему по-английски: «Слушай» и дальше по инструкции. Если, когда позвонит «Компас», «Чок» будет не один, ему нужно будет что-то придумать, а в случае, если номер не тот или ответивший по телефону мужчина «Чоком» не является, использование дружеского обращения (местоимение) по-русски должно усыпить всякие подозрения.

«Компас» сказал, что остальные инструкции будут исполнены „буквально”»^{55}.

Использование дружеского обращения по-русски во время разговора с Пеньковским дало бы понять любому, кто прослушивает линию, что звонивший — близкий друг, а не незнакомый иностранец. Письмо «Компаса» было сбивчивым. У него были проблемы с русским, и психологически он довел себя до состояния нервного срыва.

«Компас» позвонил Пеньковскому по номеру 71-71-84 в 11 утра, и Пеньковский, который накануне поздно вернулся с вечеринки, подумал сначала, что это его друг, с которым они вчера виделись. Предполагалось, что «Компас» будет говорить только по-русски, но он говорил по-английски. Пеньковскому было трудно понять его по телефону, и он не мог ответить из-за того, что рядом была жена. Он не хотел возбуждать ее любопытство тем, что говорил по-английски, ведь обычно он никогда этого не делал дома. Пеньковскому, который не очень хорошо владел английским, было трудно слушать нечеткую речь иностранца. Звонка он не ожидал и был обеспокоен тем, кто бы это мог быть, поскольку звонили в неоговоренное время. Пеньковский разочарованно повесил трубку, чтобы в случае, если его телефон прослушивался, стало понятно, что за этим ничего не последует, поскольку был набран неправильный номер.

9 февраля Бьюлик снова устроил с Шерголдом совет в штабе ЦРУ в Вашингтоне, было решено на Пеньковского выходить совместно. Шерголд рассказал Бьюлику еще кое-какие подробности о встрече в Ленинграде между Пеньковским и членами британской торговой делегации.

В начале марта 1961 года канадскому советнику по торговле Ван Влие была выделена квартира в Москве, куда он и переехал из гостиничного номера. Ван Влие, надеясь поддержать связь с Пеньковским, чтобы узаконить через Госкомитет канадскую торговлю и коммерческую работу, пригласил его с женой на прием по поводу новоселья. Пеньковский снова аккуратно сложил материалы по оперативным характеристикам советских ракет и взял их с собой на вечеринку. Он положил пакет в обычный конверт для писем, который мог бы спокойно вручить, но дважды перевязал его тесьмой.

Войдя в квартиру Ван Влие, Пеньковский поздоровался за руку с канадским дипломатом и сказал, что надеется на то, что Ван Влие обдумал предложение и примет материалы. Ван Влие постарался игнорировать все эти мольбы. Он дружески поздоровался с Пеньковским и его женой Верой, но в течение всего приема старался держаться от них подальше. У Пеньковского так и не было возможности попросить Ван Влие забрать секретные сведения о ракетах или связаться от его имени с американцами. Расстроившись, Пеньковский ушел, запихнув свои секретные бумаги во внутренний нагрудный карман^{56}.

Винн тем временем делал все возможное, чтобы советской делегации разрешили приехать в Великобританию. В начале апреля 1961 года он прилетел в Москву, чтобы обсудить план приезда советской делегации в ответ на его визит в декабре. Пеньковский представил Винну список советских представителей, выбранных для поездки в Англию. Винн высказал свои возражения — эти люди не знали промышленности и не подходили для поездки, поскольку было очевидно, что их заинтересует только сбор секретных данных в области техники и индустрии. И они, скорее всего, не смогут сделать никаких заказов. Пеньковский объяснил, что список составлен Государственным комитетом и изменен быть не может. Отношения между двумя мужчинами вышли за рамки официальных, и они стали звать друг друга по имени. Пеньковский попросил Винна называть его Алексом, потому что «по-английски это звучит лучше, чем Олег». Пеньковскому казалось, что имя Алекс более элегантно и звучит по-иностранному.

Винн и Пеньковский шли по Красной площади в порывах неожиданной весенней метели и спорили о составе делегации. Винн настаивал на том, что ему нужны «высшие технические советники или никто». Если он их не получит, то будет жаловаться в Комитет.

Пеньковский терзался:

— Нет, Гревил, нет, ты не должен этого делать. Это будет означать, что делегацию отменят.

— Извини, Алекс, но я вынужден настаивать. Я бы хотел показать тебе Лондон, но не ценой того, что будет разрушена основная цель приезда. Моим компаниям нужны эксперты.

В «Контакте на улице Горького» Винн писал: «В этот момент Пеньковский хлопнул руками и воскликнул: „Да дело не в делегации. Именно я должен лететь в Лондон, и не ради удовольствия. Мне нужно рассказать тебе об очень многом, мне необходимо ехать. Просто необходимо»^{57}.