Шпион номер раз

Фотоснимки с космических кораблей «Дискавери» или «Корона» нужно было обрабатывать и интерпретировать. Этой работой и предлагалось заняться американскому другу Билли, о чем он писал ему в Кливден. Для Москвы это означало, что испытательные пуски ракет завершены и начато создание космической группировки спутников-шпионов. Времена разведывательных самолетов типа «У-2» безвозвратно уходили в прошлое. Им на смену пришел более совершенный и практически неуязвимый шпион — космический корабль на околоземной орбите.

С тематикой космической разведки Иванов столкнулся еще в Норвегии, где отслеживал работу аэродрома в Будё, с которого стартовали «У-2». Именно там в 1954 году за чтением периодики в библиотеке Иванов впервые узнал о запуске в США программы «WS-117L» по разработке разведывательных спутников в интересах ЦРУ и ВВС.

Первые пять или шесть лет работы над этой программой Иванов и его коллеги по разведывательному ведомству Министерства обороны СССР без труда отслеживали ход ее развития. Публикаций на эту тему в американской печати было предостаточно. Было, например, известно, что на программу сначала выделялось 200, а затем 500 миллионов долларов ежегодно — сумма по тем временам немалая.

В апреле 1959 года, уже в Москве, Иванов прочел в журнале «Интернэшнл Сайенс энд Текнолоджи» заметку некого Эмрома Каца из «Рэнд Корпорэйшн» о том, что первый американский спутник-шпион уже практически готов. Более того, автор другой статьи в том же журнале, эксперт Рочестерского университета в области оптики, утверждал, что для шпионской камеры разработан новый телескопический объектив с фокусным расстоянием 600 см, способный с высоты 200 км производить снимки, на которых будут видны, например, два предмета, отстоящие друг от друга на 7,5 см.

В августе 1960 года в Англии Иванов узнал из сообщений прессы, что на борту спутника «Дискавери-13» американцы впервые вывели в космос радиотехническое оборудование под кодовым названием «Скотоп». Оно предназначалось для регистрации сигналов советских РЛС, следящих за полетом американских космических объектов.

Но после этого случилось непредвиденное. Новый президент США Джон Ф. Кеннеди, вступивший в должность в январе 1961 года, своим распоряжением строжайшим образом засекретил всю информацию, касающуюся американских разведывательных программ в космосе. Как говорят в таких случаях — «источник иссяк». Дальнейшую информацию о начинке американских спутников-шпионов советской разведке пришлось добывать уже агентурным путем.

Менялись названия разведывательных кораблей «Дискавери», «Самос», «Корона», но все они угрожали обороноспособности СССР, выведывая тайны советского оружия. «Самос», например, весил около двух тонн и запускался с базы ВВС США Ванденбери в Калифорнии. Когда он проходил над территорией, лишенной объектов, его фотокамера выключалась с целью экономии энергии. «Самос» выпускался четырех типов. На одни устанавливались телевизионные камеры для передачи изображения на землю. На другие — обычные фотокамеры для производства снимков, которые по команде с земли сбрасывались в специальном контейнере и подхватывались самолетом, оснащенным сетками-ловушками. Третьи имели камеры обоих видов. На четвертом типе спутников размещалось разведывательное радиотехническое оборудование.

Была, впрочем, и еще одна категория наиболее засекреченных спутников-шпионов — проект «Мидас». Это были ракеты с инфракрасными детекторами на борту. Они предназначались для обнаружения пусков баллистических ракет и оповещения о них. «Мидас» мог предупредить о запуске МБР противника за тридцать минут до того, как ракета выйдет на цель. Это было в два раза быстрее по сравнению с возможностями огромных дорогостоящих радиолокаторов системы дальнего обнаружения, таких как гренландская РЛС в Туле или британская в Файлингсдейлзе, за которой приходилось регулярно наблюдать Иванову. РЛС обнаруживали баллистическую ракету лишь тогда, когда она уже была на полпути к цели. «Мидас» фиксировал запуск МБР мгновенно и в реальном времени передавал о нем информацию на землю. Такие революционные изменения в глобальной разведке нельзя было недооценивать.

В архивах ГРУ, возможно, до сих пор хранятся материалы, полученные Ивановым в кливденском особняке — материалы его беспроигрышной игры в бридж с лордом Астором. Каким бы результатом ни заканчивалась карточная баталия — а чаще всего в ней советский дипломат проигрывал — в его распоряжении оказывались ценные сведения, куда более важные для разведчика, чем результат игры в бридж.

Постепенно задания Центра в отношении визитов Иванова в Кливден усложнялись и дифференцировались.