Шпион номер раз

Неделю спустя после благополучного разрешения Берлинского кризиса Иванов встретился с сэром Годфри Николсоном на приеме в советском посольстве по случаю национального праздника СССР — дня 7 Ноября.

— Поздравим друг друга, кэптен, — обратился к советскому разведчику его партнер по посредничеству между Вашингтоном и Москвой, протягивая бокал с шампанским.

— С чем? — поинтересовался Иванов. — С годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции?

— Никак нет, кэптен, — рассмеялся довольный собой сэр Годфри, — с желанным миром, который недавно завоеван. Теперь нам не грех и немного отдохнуть.

— Ну, что касается меня, до отдыха мне, увы, еще далеко, — заметил Иванов в ответ. — Завтра еду в командировку в Шотландию. Опять, знаете ли, неотложные дела.

— В Шотландию, говорите? — переспросил сэр Николсон. — Прекрасно. У меня там небольшой заводик есть. Не сочтите за труд, заезжайте туда. Вам будут рады.

— А что за заводик? — поинтересовался Иванов.

— Да так, одно старинное производство. Вот вам адрес. Остановитесь там по дороге. Не пожалеете.

Указанный сэром Годфри городок оказался Иванову по пути, и он заехал на предприятие Николсона. Старинное производство было ликеро-водочным заводом. Его руководство, узнав о том, что гость — это мистер Иванов, приглашенный сэром Годфри, устроило для него прием не хуже, чем персидскому шаху. Заводик-то, как выяснилось, был давней собственностью британского парламентария. А джин, который на нем готовили и разливали, был, пожалуй, ничуть не хуже знаменитого «Гордона». Поэтому гость не очень сопротивлялся, когда на дорожку в багажник его машины гостеприимные хозяева уложили полдюжины ящиков этого зелья.

В результате ближайший уик-энд большая часть сотрудников советского посольства в Лондоне дегустировала джин сэра Годфри Николсона, которым Евгений Михайлович щедро угостил своих коллег по работе. Напиток был оценен по достоинству — так же высоко, как и сотрудничество Иванова с британским Эм Пи.

Глава 25 Пол Гетти — скряга

Чем шире и активнее становились контакты Иванова с Уардом, тем сильнее зрело у советского разведчика желание чем-то порадовать своего доброго гения. Ведь не кто иной, как Стивен Уард закладывал фундамент чуть ли не каждого успеха Иванова, открывая ему двери в дома высокопоставленных чиновников и в коридоры власти английского истеблишмента.

Евгению, естественно, не хотелось, чтобы однажды Стивен вдруг сменил милость на гнев и их дружба прекратилась. Хотелось как-то укрепить сложившиеся отношения, чтобы интерес Уарда к скромной персоне русского военного не ослабевал. Порой такое желание доводило до курьезов.

Как-то в Кливдене, в саду Спринг-коттеджа, ему пришла на ум одна оригинальная идея. В тот день он помогал Уарду, как мы помним — обожавшему свой сад, мостить дорожку от дома к реке.

— Как бы ты посмотрел, Стив, если бы я кое в чем нарушил английский порядок в твоем саду и сделал его, так сказать, немного русским? — предложил Евгений.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался столь неожиданным предложением Стивен Уард.

— Ну, знаешь, пройдет время, я уеду в Россию, а сад, возделанный нами, останется как память, — пояснил Евгений свою мысль, понимая, что выглядит, наверное, немного сентиментальным.

— Отлично! — возликовал Стивен. — Так тому и быть. Отныне и вовек я нарекаю эту возведенную нами каменную дорожку «русскими ступеньками» к английской Темзе. Можно, если хочешь, и табличку поставить.

Польщенный, Иванов продолжал:

— Я не дорожку имел в виду, — немножко смущенно сказал он, — а сад.

— А что растет в вашей стране, какие растения и цветы? — спросил Стив.

Женя рассказал ему о том, что еще не забыл из школьного курса физической географии и ботаники.

Воодушевленный, Стивен Уард тут же предложил план ближайших действий: какие растения и где купить, какой грунт и откуда привезти, какую перепланировку в саду сделать и так далее.

Совместный труд на пользу мелкого английского арендатора доктора Уарда — а Женя, конечно же, знал, что его друг получил этот клочок земли и Спринг-коттедж от лорда Астора за символическую плату в один фунт стерлингов годовой аренды, — скрепил англо-советскую ботаническую дружбу щедро пролитым потом и трудовыми мозолями на руках обоих садовников.

Зная, что англичане — законники до мозга костей, Евгений Михайлович предложил Уарду, прежде чем начинать перестройку кливденского сада, запросить благосклонное разрешение на их маленький проект у законного землевладельца — лорда Астора.

— Чтобы вести себя должным образом, — пояснил он свою мысль, стараясь при этом словесно походить на старика Билли, — человек должен знать как касающиеся его правила, так и принадлежащие ему права. Ведь только обостренное сознание собственных прав можно назвать действительно английской чертой.

По улыбке Уарда Иванов почувствовал, что его лицедейство возымело должный успех, и продолжал в том же духе свой диалог: