Шпион номер раз

Весной и летом 61-го года, когда Иванов начал активно работать в Кливдене, Пеньковский, он же агент «Алекс», стал наезжать в Лондон на встречи с сотрудниками «МИ-6» и ЦРУ, держа наготове для своих новых хозяев солидный багаж секретных данных. В ту пору слежка за Ивановым со стороны британской контрразведки стала особенно интенсивной. Видимо, это произошло не без участия Пеньковского. Он знал о круге интересов Иванова в стране и, безусловно, передал эту информацию чинам из «МИ-5».

Окажись в августе 1961 года резидент ГРУ в Париже Николай Чередеев более решительным и расторопным, получив информацию о «кроте» в советской военной разведке, Пеньковский был бы раскрыт на год раньше. Стоило лишь своевременно установить за ним наблюдение, и полученный след неизбежно вывел бы нашу внешнюю контрразведку на конспиративные квартиры в Лондоне и Париже. Там часами напролет ведущие сотрудники ЦРУ и «МИ-6» проводили дебрифинги Олега Пеньковского, чтобы взять от «Алекса» максимально возможный объем ценной информации.

На первых порах почти никто ни в КГБ, ни в ГРУ не хотел верить в причастность Пеньковского к шпионажу. Да и прямых доказательств этого у советской контрразведки не было. Точнее говоря, их просто не пытались получить.

Тогдашний шеф Второго главного управления КГБ, управления контрразведки, генерал Грибанов, и начальник Третьего главного управления комитета, управления военной контрразведки, генерал Ивашутин, получив первые косвенные данные о возможных связях Пеньковского с западными спецслужбами, долго отказывались этому верить.

Боязнь ошибиться и навлечь на себя гнев высших государственных чинов, покровительствовавших Пеньковскому, не давала им покоя. Кроме фотографий случайных встреч Пеньковского в Москве с иностранцами, никакой конкретной информации против полковника ГРУ на Лубянке не было.

Лишь несколько месяцев спустя шеф госбезопасности Владимир Семичастный решился отдать приказ произвести в отсутствие Пеньковского обыск у него на московской квартире. Каково же было удивление чекистов, когда они обнаружили в одном из тайников целый арсенал шпионской амуниции: мини-фотокамеры, диктофоны, деньги, шифры, инструкции и так далее. Эта находка окончательно решила судьбу Пеньковского.

Шеф военной контрразведки КГБ генерал Ивашутин получил за проведение этой операции новое высокое назначение — начальником ГРУ вместо погоревшего из-за скандала с Пеньковским генерала Серова. Не менее трети сотрудников ГРУ в ту пору были заменены новыми кадрами: крупный провал потребовал серьезной чистки. И большинство новобранцев пришло в управление из кабинетов Лубянки. Престижу военной разведки был нанесен сокрушительный удар.

Тогда, в середине 60-х, официальная советская пропаганда всячески стремилась преуменьшить значение той информации, которой обладал Пеньковский и которую он передал разведкам Великобритании и США. Это были тщетные потуги, рассчитанные лишь на обман непосвященных. Ущерб, нанесенный Пеньковским, было невозможно скрыть даже тройной пропагандистской завесой. Проведенное в ГРУ по заданию руководства страны расследование показало, что через Пеньковского спецслужбам США была выдана важнейшая стратегическая информация о советских ракетно-ядерных силах, то есть о военном потенциале СССР. И не когда-нибудь, а в разгар Карибского кризиса, когда военное противостояние двух стран достигло своего апогея и вполне могло перерасти в вооруженное столкновение с непредсказуемыми последствиями.

Более того, оказались переданными западным спецслужбам десятки имен сотрудников ГРУ и КГБ, работавших за рубежом легально и нелегально. Контрразведкам Великобритании и США стали известны также те из граждан этих стран, кто работал на Москву, поставляя секретные сведения, представлявшие большую ценность для советского военного и политического руководства.

Столь существенный урон стал возможным, не в последнюю очередь, из-за особых и отнюдь не только служебных отношений, установившихся между Пеньковским и Серовым, из-за коррупции и взяточничества, поразивших Главное разведывательное управление Советской Армии в те годы.

Покровительство со стороны начальства открывало предприимчивому полковнику двери многих кабинетов и секретных архивов. Оно делало доступными для него шифровки, получаемые из зарубежных резидентур, документы, подготавливаемые для высшего руководства страны. Эти материалы никак не должны были по законам конспирации и правилам внутреннего распорядка ГРУ попадать Пеньковскому на глаза. Он же получал возможность не только знакомиться с ними, но и копировать некоторые из секретных материалов, переправляя все наиболее важные сведения на Запад.

В ряде случаев Пеньковскому не нужно было даже выяснять имена агентов, завербованных военной разведкой в Англии или США. Ему достаточно было передать своему связному в Москве, что в ГРУ получена копия документа с таким-то грифом и порядковым номером, чтобы из расчета рассылки этого документа вражеская контрразведка могла определить, откуда произошла утечка.