Шпион особого назначения

– Немедленно свяжись с оперативным отделом, – приказал он Беляеву. – Пусть остановят силовую акцию в отношении Яночки. Он должен остаться цел, он должен говорить.

Подполковник Беляев тоже глянул на циферблат наручных часов.

– Уже поздно, – сказал он. – Мы опоздали.

– Еще не опоздали, черт побери. Надо попробовать. Лежавший в кармане мобильный телефон нельзя использовать для столь важных звонков. Беляев подскочил со стула, выбежал из следственного кабинета в коридор и заспешил в административное крыло выполнять приказ генерала.

Хельсинки, площадь Кауппатори. 15 октября.

Донцов вышел из автобуса на бульваре Эспланда и зашагал вниз по улице. Можно совсем не знать город, но если направляешься к Рыночной площади, с курса не собьешься. Людской поток стекается туда с окрестных улиц, морской ветер всегда дует в лицо пешеходу, а звуки музыки, звучащей на Рыночной площади до позднего вечера, служат неким ориентиром самому замороченному путнику.

Циклон, накрывший город ночью, принес тяжелые тучи, похожие на огромные серые дирижабли. Похолодало, густой мокрый снег повалил к утру и, кажется, не собирался заканчиваться до вечера. Позавтракав в гостинице, Донцов решил, что одет слишком легко для северного города, отправился в магазин и купил бесформенную серую куртку на пуховой подкладке, на упаковку которой налепили голубой крестик. Этой меткой помечали товары, произведенные в Финляндии. Покупать вещи отечественного производства здесь считалось признаком патриотизма, высокого вкуса и хорошего тона.

Вернувшись в гостиничный номер, Донцов покрутился в своей обновке перед зеркалом, решив про себя, что в этой куртке сам напоминает снеговую тучу или грязный сугроб, вставший на ноги. Через полчаса он вышел из номера и долго торчал на остановке, ожидая автобуса. В хорошую погоду по наземному транспорту в Хельсинки можно часы проверять, но снегопад внес свои поправки. Проехав две остановки, Донцов вспомнил, что оставил сотовый телефон в старой шерстяной куртке. Времени, чтобы возвращаться обратно, уже не оставалось. Да и звонка ждать не от кого.

Донцов дошагал до Рыночной площади ровно в одиннадцать, именно в это время в последние два дня здесь был замечен Яночка. Площадь делили между собой суша и море. Вдоль береговой линии протянулись приземистые здания президентского дворца, городской мэрии, государственного совета. Над ними поднимался купол кафедрального собора. По набережной, укрытые тентами, стоят лотки торговцев северной туристической экзотикой: лапландскими ножами, самовязанными шапочками и свитерами. Прямо с лодок и буксиров, прибившихся к причалу, можно купить свежую рыбу или салаку горячего копчения, еще теплую. Все туристы, приезжающие в Хельсинки, начинают знакомство с городом именно с Рыночной площади.

И сейчас, несмотря на непогоду, народу столько, будто начинается большой праздник или весь город вышел встречать какого-то важного гостя, президента дружественной страны или папу Римского. У причала играл духовой оркестр. На музыкантах темные бушлаты военных моряков с блестящими пуговицами и фуражки с морской символикой. Мокрые снежные хлопья липли к медным трубам и таяли, музыка, удары барабана звучали глухо, будто доносились из подземелья. Донцов прошел до середины торгового ряда, остановился перед продавщицей, разложившей на прилавке какие-то тряпки, и спросил цену на длинный шерстяной шарф с бахромой. Торговцы прекрасно понимали английскую речь, и сами могли вполне сносно объясниться по-английски. Получив ответ, Донцов тронулся дальше. Буряк топтался в самом конце торгового ряда, в двадцати метрах от оркестра, и делал вид, что любуется приземистым зданием университета. Одетый в коричневое полупальто и серую кепку, с фотоаппаратом на груди он выглядел так, как должен выглядеть неприметный турист, человек среднего достатка.

Приметив Донцова, Буряк расстегнул пуговицы пальто. Донцов остановился в полушаге от фотографа.

– Яночка здесь, – сказал Буряк. – Я его заметил минут десять назад. Он стоит перед причалом. В той стороне торгового ряда. – Один? – спросил Донцов.

– Пока один, – кивнул Буряк. – Он кого-то ждет.

– Хорошо, долго мерзнуть не пришлось, – усмехнулся Донцов.

Буряк распахнул полы пальто, одновременно с ним Донцов дернул вниз застежку «молнию», протянул руку, взял у Буряка темный пластиковый пакет и сунул его за пазуху. Донцов отошел в сторону, прикурил сигарету. Внутренне он приготовился проторчать на Рыночной площади целый день и, возможно, уйти ни с чем. Но все сложилось удачно, Яночка пришел.

Докурив сигарету, Донцов опустил окурок в урну, натянул на руки перчатки из тонкой кожи. Неторопливым шагом направился в обратном направлении. Конец торгового ряда от того места, где начинается причал, отделяли всего метров пятьдесят. Новая куртка Донцова оставалась расстегнутой. Действуя левой здоровой рукой, он нащупал за пазухой пакет, просунул в него руку. Провел кончиками пальцев по продолговатому глушителю, стволу пистолета.