Шпион по призванию

Леди Мэри Брук исполнилось сорок шесть лет. Темные волосы, обычно скрытые под кружевным чепцом, уже тронула седина, но, глядя в ее бездонные голубые глаза, любуясь прекрасным профилем, можно было легко представить себе ослепительную красоту, заставившую отважного лейтенанта Кристофера Брука заявить, что он завоюет ее даже ценою собственной жизни. Этого едва не случилось, ибо оба брата леди Мэри вызвали его на дуэль и во время второго поединка он был опасно ранен.

В ту пору якобитские заговоры считались делом обычным, и лейтенант Брук впервые увидел будущую жену, когда во главе группы военных, которых направили отыскать тайные склады оружия, вломился в ее дом в Шотландии. Леди Мэри было всего семь лет, когда ее отец, граф Килдонен, присоединился к злополучному мятежу принца Карла Эдуарда и после битвы при Каллодене был зарублен безжалостными ганноверскими кавалеристами герцога Камберлендского; тем не менее она хорошо помнила горе, испытываемое ее кланом, потерявшим в битве лучших сынов, и последовавшую за этим безжалостную охоту за беглецами. Прошедшие двадцать лет не уменьшили бешеной ненависти, питаемой ею и ее близкими ко всем, кто носит мундир короля-ганноверца, и все же первая встреча с Кристофером Бруком вызвала у нее совсем иные чувства. Первый ее возлюбленный погиб в результате несчастного случая на охоте, и она так глубоко переживала потерю, что отвергала все предложения, однако красивый молодой лейтенант рассеял ее горестные воспоминания так же быстро, как солнце рассеивает туман. Несмотря на все аргументы, просьбы и угрозы, она порвала с семьей, чтобы бежать с ним.

Леди Мэри, не только редкая красавица, но и женщина весьма практичная, хозяйство вела образцово даже для того времени. Ни одному фрукту, овощу или растению из ее сада или огорода не дозволялось пропадать попусту, и полки ее кладовых стонали под тяжестью маринадов, солений и сиропов.

В старой кухне, где она теперь стояла, лично приготовляя пирожные и одновременно пристально наблюдая за пышногрудой кухаркой и двумя служанками Полли и Нелл, потемневшие от времени балки были увешаны окороками, языками и копченой свининой, в то время как столы скрывались под разделанными тушами, дичью, пудингами и овощами.

Увидев Роджера, леди Мэри поспешно стряхнула муку с рук и, радостно приняв сына в объятия, расцеловала его в обе щеки.

Наконец оторвавшись от сына, она воскликнула:

– Вижу, мой дорогой мальчик, что ты чудесно выглядишь и возбужден радостными новостями. Твой отец на террасе с другими джентльменами. Он жаждет тебя видеть, так что беги к нему и дай мне возможность заняться стряпней.

Еще раз поцеловав мать, Роджер повиновался и, проскользнув из старой части дома в новую, вышел через портик с колоннами на террасу.

Отец, высокий загорелый мужчина пятидесяти двух лет, находился там в окружении соседей, пришедших поздравить его с возвращением. Роджер знал большинство из них: старого сэра Гарри Бэррарда, богатейшего человека в округе, который жил в Уолхемптоне, по другую сторону реки; генерала Кливленда из Викерс-Хилл; Джона Бонда из Бакленд-Мэнор; мистера Эдди из Пристлендса и мистера Роббинса из Пайлуэлла. Капитан Бэррард также присутствовал, он разговаривал с Гарри Дарби, мэром Лимингтона, чьим преемником в этой почетной должности, занимаемой десятью годами ранее самим герцогом Болтонским, он надеялся стать. Сэм Овиатт, местный виноторговец, находился здесь благодаря роду своих занятий, который в то время считался настолько важным, что его представители свободно допускались в общество сельских джентльменов, чопорно сторонившееся всех прочих торговцев.

– Ты стал настоящим мужчиной, Роджер! – вскричал капитан Брук, заметив сына. – Не разводи церемоний и подойди сюда.

Роджер собирался отвесить поклон, но вместо этого сбежал по ступенькам и бросился в объятия отца.

– Ну и удивил же ты нас! – воскликнул он, всматриваясь в бронзовое скуластое лицо капитана. – А где «Беллерофонт»? Ты пришвартовался в Плимуте или он на портсмутском рейде?

– Нет, я оставил его в Вест-Индии, а домой приехал пассажиром на фрегате «Амазонка». Я вез депеши, и благодаря попутному ветру мы смогли быстро подняться по проливу и бросить якорь в Норе. Это сэкономило полдня, хотя мне и пришлось трястись вчера в чертовой почтовой карете из Лондона. Ты со всеми знаком, Роджер?

Напрягая память, Роджер отвесил низкий поклон гостям:

– Ваш слуга, джентльмены.

Присутствующие стали отвечать на приветствие, и Роджер впервые заметил среди них незнакомца. Это был маленький человечек с мясистым лицом, двойным подбородком и курносым носом, но с огромными блестящими глазами. Большинство пожилых гостей носили парики, но этот человек, очевидно, предпочитал новую моду, так как его собственные каштановые волосы были аккуратно завиты над ушами и стянуты черной лентой на затылке.

Незнакомец шагнул вперед и заговорил звучным, несколько напыщенным голосом:

– Капитан, окажите мне честь, представьте меня вашему сыну.