Шпион по призванию

– Пусть будет по-твоему, – согласился адмирал. – Но я уверен, что ты неверно понял этого парня и будешь гнаться за призраком. Со своей стороны я приму меры, о которых говорил. -Желаю тебе удачи. Если ты поймаешь этого негодяя, то пятьсот гиней, которые я собираюсь за него предложить, будут твоими.

– Спасибо, сэр! – воскликнул Роджер. – Если мой инстинкт не хуже, чем у моего врага, я надеюсь заработать эти деньги. Хотя даже если я прав, мне будет нелегко поймать его. У него более двух часов форы, а я могу наверстать упущенное только с вашей помощью.

– Каким образом?

– Прошу вас написать бумагу, дающую мне право на внеочередную смену лошадей на всех почтовых станциях и на требование помощи в захвате похитителя.

Адмирал быстро подошел к секретеру леди Мэри, взял перо и бумагу и написал:

«Всем, кого это может касаться!

Предъявитель сего, мистер Роджер Брук, едет по делу Его Величества. Любая помощь, которую он потребует, должна быть ему оказана. В случае его просьбы о содействии в задержании французского агента, подобное содействие следует оказать без отлагательства.

Кристофер Брук,

контр-адмирал эскадры Ла-Манша».

Роджер сунул бумагу в карман, поцеловал мать и вместе с отцом вышел из комнаты.

У крыльца их поджидал Джим Баттон с оседланной кобылой.

– Гнедой исчез из конюшни, сэр. Должно быть, его взял этот негодяй, – сообщил конюх.

– Разрази его гром! – выругался адмирал, а Роджер вспомнил, что, приходя в сознание, слышал, как незнакомец выводил лошадь во двор.

– Он сделал неудачный выбор, – продолжал Джим. – Гнедого давно пора подковать. Не будь я Джим Баттон, если подкова не начнет болтаться, прежде чем он проедет пять миль.

– Тысячу благодарностей за такую хорошую новость, Джим! – воскликнул Роджер, садясь в седо. Простившись с отцом, он повернул кобылу и поскакал легким галопом в уже открытые для него ворота.

У церкви Роджер свернул налево и выехал из города в сторону Болдри. До деревушки было всего две мили, и он добрался туда минут за десять. Остановившись у кузницы и не спешиваясь, Роджер постучал хлыстом в дверь. Время подходило к десяти, и кузнец уже спал. Разбуженный криками Роджера, он открыл верхнее окно и высунул голову в белом ночном колпаке с кисточкой. На вопрос Роджера кузнец ответил отрицательно: за последние два часа никто не останавливался подковать гнедую лошадь.

Через десять минут Роджер прибыл в Брокенхерст и справился в тамошней кузнице с таким же результатом.

Скача по красивой лесной местности между Брокенхерстом и Линдхерстом, Роджер размышлял, не был ли прав его отец и не гонится ли он за призраком. Если Джим не ошибся, гнедой жеребец уже должен был потерять подкову. Роджер был вынужден признаться самому себе, что его догадка весьма сомнительна. Куда логичнее предположить, что неизвестный враг постарается ускользнуть назад во Францию. В таком случае все еще оставался шанс, что меры, принятые его отцом, задержат похитителя в одном из портов. С другой стороны, коварный негодяй мог подготовить отступление заранее и уже плыть на люггере какого-нибудь контрабандиста, поджидавшем его, чтобы доставить назад. К тому же, заполучив письмо, он не имел причин торопиться. Француз мог решить, что скромность – наивысшая из добродетелей, и какое-то время отсидеться в укрытии, чтобы пересечь пролив, когда уляжется суматоха. В иностранном квартале какого-нибудь большого порта, вроде Саутгемптона, он мог скрываться несколько недель без риска быть обнаруженным.

И все же Роджер был твердо убежден, что правильно расслышал слова похитителя и что тот намеревался получить награду завтра утром. Если так, то он мог сделать это только в одном месте – во французском посольстве в Лондоне.

Без двадцати одиннадцать Роджер прибыл в Линдхерст. Затаив дыхание он смотрел на свет за занавесками окна верхнего этажа кузницы. Конечно, кузнеца мог разбудить любой запоздалый путешественник, но признак казался благоприятным.

Не успел Роджер толком задать вопрос, как кузнец отозвался:

– Да, мастер. Я заново подковал переднее копыто гнедой лошади и проверил остальные подковы для иностранного джентльмена не более часа назад.

– Вы можете описать его? – воскликнул Роджер.

– Высокий парень в длинном плаще и шляпе с плоским верхом.

– А его лицо?

– Тут я не уверен – он держался в тени. Лицо у него чисто выбритое и какое-то чересчур бледное. Видя, что это иностранец, я подумал, что он небось высадился всего несколько часов назад и до сих пор не пришел в себя от морской болезни во время вчерашнего шторма.

– Сколько, по-вашему, ему лет?

– На вид он моложавый – лет тридцать, не больше.

– Он не говорил, куда едет?

– Нет. По-английски он вообще говорил скверно, поэтому больше молчал.

– Когда он уехал отсюда?

– Три четверти часа тому назад.

– Спасибо, – поблагодарил Роджер и, пришпорив кобылу, помчался по дороге в Тоттон.