Шпион по призванию

Прошло полтора часа, и, когда один из лакеев резко постучал по крыше кареты, Роджер его не услышал. Высунувшись из окна, Друпи увидел тощего долговязого мужчину, едущего верхом. Он терпеливо ожидал, пока незнакомец спешился в десяти шагах от кареты, потом растолкал Роджера, сунул ему в руку пистолет и с оружием в руке спрыгнул на землю.

Услышав звук, незнакомец повернулся, вздрогнул и сделал движение, словно собираясь бежать к дверям посольства, но понял, что не успеет до них добраться. Он сразу увидел, что двое лакеев на крыше и Друпи целятся в него, и услышал, как последний крикнул по-французски:

– Именем короля, стойте! Одно движение – и я стреляю!

Стряхнув остатки сна, Роджер выпрыгнул на дорогу рядом с Друпи и увидел перед собой бледную, похожую на труп физиономию Жозефа Фуше.

Глава 26 ПРИКАЗ О ВЫДАЧЕ

– Как ни странно, я начисто позабыл об этом человеке, – сказал Роджер спустя четверть часа, когда карета катилась к югу в сторону Даунинг-стрит. – Эта бесцветная личность абсолютно не запечатлелась у меня в памяти, но прошлой ночью я должен был о нем вспомнить, так как он единственный человек во Франции, которому я назвал не только свое настоящее имя и имя моего отца, но и место, где находится мой дом. Удивительно и то, что он помнил все это целых четыре года.

– Последнее не так уж удивительно, учитывая то, что он сказал, – отозвался Друпи Нед, как обычно лениво растягивая слова. – Этот человек, кажется, гордится своей проницательностью сыщика-любителя, а для такого занятия необходима отличная память. Впрочем, любой запомнил бы имя иностранного адмирала лучше, чем имя своего соотечественника. Не стоит удивляться, что, увидев объявление насчет вас в доках Сен-Мало, он вас вспомнил и решил поставить цену билета на пакетбот до Саутгемптона против обещанной награды.

Роджер кивнул:

– Да, пятьсот луидоров, предлагаемых за письмо, значили много для бедного школьного учителя, а так как его ученики еще не собрались на осенние занятия, он, несомненно, чувствовал, что, даже если предприятие окончится неудачей, оно явится приятным развлечением перед возвратом к унылой работе. Поразительно, что человек с такой страстью к интриге не занялся чем-нибудь другим.

– Еще займется. Можете поверить мне, Роджер, эта бледная, как у мертвеца, физиономия скрывает колоссальную силу характера. Я готов в этом поклясться. Именно бесцветный облик и делает его таким опасным. Вы заметили, что он ни разу не посмотрел нам в глаза? Причина не страх, не стыд и не скромность. Он старался скрыть от нас пожирающее его честолюбие и бешенство по поводу того, что мы нанесли ему поражение.

– Тем не менее он говорил со мной вполне честно. Меньше всего я ожидал извинений, но он поклялся, что не питает ко мне никакой личной злобы и действовал исключительно ради награды.

– А вы, как последняя размазня, отплатили ему по-королевски, – рассмеялся Друпи. – Вместо того чтобы засадить его в тюрьму за нападение на вас и за кражу лошади вашего отца, вы позволили ему уйти. Ручаюсь, что, если вы когда-нибудь снова встретитесь с месье Жозефом Фуше, ваше великодушие ничего не даст. Этот человек задушил бы собственную мать, при этом прося у нее прощения, будучи убежденным, что мягкостью можно отвратить гнев.

Роджер пожал плечами:

– Как бы то ни было, документ у на"с, цел и невредим. Это самое важное.

И все же Роджер нажил себе страшного врага и впоследствии часто вспоминал проницательное суждение Друпи, так как Жозефу Фуше с его руками, обагренными кровью во время террора, было суждено стать министром тайной полиции в период Консульства, а впоследствии, обслуживая и предавая многих хозяев, – миллионером и герцогом Отранто, самым страшным, ненавистным и беспринципным из всех прислужников Наполеона.

Когда они прибыли в дом номер 10 по Даунинг-стрит, секретарь подтвердил, что мистер Питт согласился на просьбу маркиза Эймсбери принять лорда Эдуарда в полдень, но они явились слишком рано и были вынуждены ждать в длинном узком холле. Вскоре секретарь проводил их в комнату на первом этаже, которую мистер Питт использовал как рабочий кабинет.

Друпи представил Роджера, который сослался на ночное путешествие в качестве предлога для появления в столь грязном и неопрятном виде, тем временем разглядывая замечательного человека, которому в возрасте двадцати четырех лет король Георг III доверил судьбы Британии.

Премьер-министр был выше, чем ожидал Роджер, и одет в сюртук с жестким воротником, застегнутый лишь на одну пуговицу, выше и ниже которой виднелись тонкие кружева рубашки. Светлые волосы были зачесаны назад с высокого лба, рот был чувственным, а миндалевидные глаза – серьезными. На его овальном лице уже отражались тяготы службы, а манеры казались несколько неловкими. На столе перед ним стоял графин портвейна и несколько бокалов, одним из которых он уже воспользовался. Предложив посетителям выпить, мистер Питт осведомился о причине визита.

Роджер молча вытащил письмо и положил его на стол.