Шпион с пеленок: детство (СИ)

А Северус с удивлением понял, что ему не терпелось… похвастаться!

И это ему даже почти удалось.

— Силен, салага! — радостно прокомментировал Дин, — но вот реакция стала поплоше.

И отправил его в полет. Медленно вставая, Северус прикрыл глаза, пытаясь вспомнить скорость и пластику, когда он становился кошкой, и резко бросился на соперника, поймал его движение, развернулся пружиной…

-! №%! *)!!! Ну ты даешь! — Дин поднялся с мата и пожал мальчишке руку. — Как ты это сделал?

Заканчивать объяснения пришлось уже за чаем. Отец радостно кивал, няня Кэти тихо фыркала, но вкуснейших пирожков с вареньем подкладывала всем исправно.

Когда Северус уже собирался ложиться, в дверь постучали.

— Я ненадолго, — сказал Дин, закрывая дверь. — Кэт сказала, недавно приезжал мистер Далтон?

— А, ты хочешь знать, было ли у них что-то с мамой?

— Ты не слишком ли…

— Что? Мал? Или глуп? Зачем ты тогда пришел? — огорошил его мальчик. — Я удивил тебя? Подожди, я еще и огорчу.

Дин присел возле него, молча хлопая глазами.

— Я бы, может, и соврал тебе, но думаю, что вранье тебя недостойно. Да, было. Один раз.

Северус увидел, как исказилось красивое лицо моряка, и положил ему руку на плечо.

— Потерпи немного. Все плохо, да не совсем. Маме тогда было… очень нехорошо. Она… болела. Он ее практически спас, понимаешь? Ты ее еще не видел? Она пока не до конца оправилась. И вот тебе еще: она не убрала твое фото со своего стола.

Дин резко выдохнул и потер виски:

— Задал ты мне задачку.

— Ты сам хотел.

— Скажи… Кого из нас ты бы хотел… видеть своим отчимом? Меня или Алана? — Дин смотрел прямо в непроницаемо-черные глаза ребенка и надеялся… на что?

— Решил отомстить, задав задачку мне? Дин, для меня все просто: выбирать должна мама. А что до меня — как человек ты мне больше нравишься. Я… ты мне как настоящий друг. А Алан — он полезнее. Но он… Считает меня слишком маленьким. Бесит.

Дин тихо рассмеялся.

— Постараюсь доказать, что тоже могу быть полезным.

«Это вряд ли», — подумал Северус, но вслух сказал:

— Как получится.

— Я не обижу твою маму.

— Я знаю. Добрых снов.

— Добрых снов… дружище.

====== 19. Страсти накаляются ======

Нобби Лич опять чувствовал неладное. Чуть ли не через ночь ему снилась наглая тощая рыжая кошка, от которой он зачем-то убегал, пока та не вырастала во что-то совершенно жуткое и невообразимое. А когда он заметил в пыли возле дома кошачьи следы и, попытавшись было использовать очень хороший амулет, вдруг ощутил откат, да такой, словно покусился на кровного родственника, стало совсем не по себе.

Лич объявил о кратковременном отпуске и засел за воспоминания. Просмотр собственных побед в думосборе почему-то перестал приносить удовлетворение. На третий день — точнее, под утро — ему приснились тонкие пальцы черноволосой женщины, сжимающие пустой флакон, и почти безумные черные глаза.

А что, если чертовка просто вылила зелье?

Но она была под Империо…

А если разлила случайно?

Он просматривал этот эпизод в Омуте Памяти снова и снова, но ничего не мог сказать с точностью. В этот раз определенно надо было начать с Принцев. И поставить защиту от животных.

Чашу терпения переполнила пропажа двух колец, доставшихся ему еще от Блэков.

Министр сорвался с места лично, в лучшей личине — коммивояжера. Но в тупике Прядильщиков его встретил… пустой дом. И Лич начал перебирать и прощупывать тех самых дальних родственников. Только благодаря предусмотрительности и связям Селвина в научной среде Эйлин получила предупреждение раньше, чем за профессором была установлена слежка. Впрочем, с ней прекрасно разобрался Алан, перекинув «поводок» с дяди на старого сторожа. Однако оставить его он теперь не мог, как не мог вернуться в Коукворт, не выдав этим Эйлин. Переписку тоже пришлось ограничить, а потом и вовсе прервать.

Алан все не появлялся, хотя дважды посылал сов, последнюю — с тремя прекрасными защитными артефактами. Эйлин изматывалась по ночам в ритуалах; к счастью, занятия с детьми закончились, и она могла теперь хотя бы высыпаться.

Появился Дин Уоллис. И ее потянуло к нему, словно магнитом. Его руки, его улыбка, случайные прикосновения… Что-то сладко сжималось внутри в ответ, но это было так… неправильно. Она боролась сама с собой, и, как часто бывает у женщин, разум проигрывал чувствам. Это ее пугало, она снова стала неуравновешенной, вспыльчивой, резкой, даже черты лица снова заострились.

Сын подложил ей какую-то старую книгу, где она, смущаясь и краснея, прочла о магических браках-триадах, после чего отчитала ребенка так, что тот потом два дня не появлялся, только зелья и амулеты ей на лестнице оставлял. В последний раз она его все же подловила. Обняла, а вместо извинений — расплакалась, и снова Северус ее успокаивал. Он все понимал, ее мальчик… «Вот же кому-то повезет, когда он вырастет», — подумала Эйлин. Она постарается не вмешиваться в его решения: так же, как он, будет стараться только помогать. Все-таки самый лучший в мире мужчина — это ее сын.