Шпион (СИ)

— Пока еще нет. Но девушка ждет меня дома, думаю после войны мы обязательно поженимся… Сэр, мне сказали, что вы почти милю тащили на себе раненого майора, пока вас обстреливал казачий пикет.

— Было такое.

— Вы настоящий герой!

— Все мы здесь герои…– пробурчал я.– Послушайте, лейтенант, а почему турки не отстреливаются из пушек?

Дженкинс печально вздохнул:

— Снаряды закончились еще четыре дня назад. Даже пуль осталось не так много. Если русские и вправду ударят сегодня ночью — они наверняка сомнут наше сопротивление.

Лейтенант задумался:

— Думаю в случае атаки — взорву себя вместе с картечницей. Не хочу, чтобы казаки изрубили меня на куски… говорят, они ненавидят англичан…

— Как вас зовут, лейтенант?

— Ричард.

— Как Ричарда Львиное сердце. Не думайте о плохом. Живите, чтобы не случилось и никогда не вздумайте помышлять о самоубийстве. Уж лучше погибнуть в бою с оружием в руках…

— Я и вправду безумно боюсь казаков. Они настоящие звери… если бы видели, что осталось от полковника Кемпбелла и его команды…

Я вздохнул, но ничего не ответил.

В открытом бою казаки и вправду не пожалел бы тебя, лейтенант Дженкинс. И какого черта ты вообще поперся воевать за тысячи миль от дома, да еще напросился туда, где погорячее…

Глава 16

Меня всегда интересовало, откуда берутся истоки мужества? Именно мужества, а не самоуверенной смелости и безрассудной бравады. Одни люди вздрагивают, только услышав вдали раскаты грома, другие бесстрашно стоят на валу бастиона и заряжают пушку во время страшного града бомб вражеской артиллерии или стремительно бегут на противника в штыковую атаку. Война — дело сильных духом и крепких телом. Конечно турки наши давние враги, но сейчас они держались достойно и мужественно, обороняя крепость. Даже врага можно иногда уважать.

Но все же я боялся одного, что русские действительно пойдут на штурм. Конечно я не буду стрелять по своим, нужно обязательно что-нибудь придумать…

Однако к вечеру стрельба из пушек почти прекратилась. На ужине я прислушивался к разговору солдат и понял, что штурма ждут этой ночью, активно усиливая посты. Из складов выгребли все оставшиеся боеприпасы.

После ужина я посетил лазарет. Томас лежал бледный, но все же живой. Доктор Белик разрешил поговорить только пару минут. Я поставил винтовку у стены и подошел ближе.

— Джеймс, спасибо что дотащил…– пробормотал Томас и протянул руку.

Я пожал его ослабевшую ладонь.

— Все будет хорошо. Мы продержимся…

— Я вовек этого не забуду.

— Перестань, мы же напарники. Выздоравливай и ни о чем не думай…

Томас печально вздохнул:

— Знаешь, Джеймс, я недавно вспомнил первую экспедицию в Африку. Помню как я впервые увидел вельд с обширными равнинами, плоскими холмами и бедными пастбищами… Вскоре в подразделении возникли проблемы с водой, начались кишечные инфекции, а через месяц случилась ужасная эпидемия…

Томас слегка задумался.

— Полевой госпиталь, рассчитанный на пятьдесят человек, вмещал более сотни. Это было страшно. Люди умирали каждый день не на поле брани, а на больничных кроватях. Запах в госпитале стоял ужасный, зловонный… Я тоже подцепил эту заразу, но тогда отделался легко, благодаря сильному молодому организму…

— Ты крепкий парень. Эта рана для тебя просто царапина.

Томас немного помолчал и тихо произнес:

— Джеймс, на самом деле человеческая жизнь хрупка. К сожалению, мы не можем все контролировать и ходим под Богом… а у Бога на каждого, наверняка, свои планы…

В палату заглянул доктор Белик и недовольно взглянул на меня.

Я пожелал Томасу скорейшего выздоровления, взял винтовку и быстро вышел из палаты.

Начинало смеркаться. Неожиданно снова послышались пушечные канонады. Неужели все же штурм? Подбежал Ахмед:

— Хади гиделем!

Он жестами объяснил, чтобы я немедленно шел за ним.

Я направился вслед за Ахмедом. Небо затянуло рваными свинцовыми тучами. Во дворе стояла полная неразбериха. Одна бомба неожиданно просвистела и угодила во внутренний дворик, наповал убила солдата и ранила еще двоих. Раненных быстро положили на носилки и потащили в лазарет. Много вооруженных солдат побежали к южной наружной стене. В центр двора подтаскивали две пушки. Непонятно зачем, ведь лейтенант Дженкинс утверждал, что боеприпасы для пушек давно закончились.

Но вскоре крепость перестали обстреливать, однако все ожидали новых прилетов. Мы с Ахмедом пересекли двор и поднялись на обзорную площадку наружной стены. Ахмед показал на скопление русских солдат у холма. Солдаты вовсе не приближались, а растянулись цепью.

Ахмед объяснил, что поспать сегодня не получиться и занял позицию у соседней амбразуры. Стена растянулась на две сотни ярдов и у каждой амбразуры, через десять ярдов, сидел вооруженный турок.