Шпион смерти

— Ну, это… будем встречаться, разговаривать, ходить вместе в… — Борька хотел сказать «в кино», но сразу представил любопытствующие взоры соклассников, укоризненные замечания взрослых и осекся на полуслове.

— В гости? На комсомольские собрания? — иронично переспросила Надя.

— Да нет, вообще…

Она помолчала с минутку а потом сказала:

— Я согласна, только давай не демонстрировать нашу дружбу для посторонних. На людях будем делать вид, что между нами ничего нет.

— Почему? Что в этом плохого?

— А вот увидишь. Давай погуляем по парку.

В бывшем парке барской усадьбы Шилова было еще темней. Они шли по большой аллее, за которой угадывались очертания пекарни, построенной на месте разбомбленного немцами дома. Из трубы к небу поднимался дымок, а от самой пекарни вкусно пахло свежеиспеченным хлебом — совсем как дома, когда бабушка пекла свои знаменитые ржаные караваи.

Они постепенно разговорились. Борис рассказал ей о своей сокровенной мечте, о том, что хотел бы пойти учиться в военно-морское училище. Наде эта идея понравилась, и она тоже посвятила его в свои планы поступить в пединститут на отделение иностранного языка, и он тоже одобрил ее решение.

Время приближалось к десяти, и он вспомнил о том, что где-то на морозе его ждет Сашка.

— Ты знаешь, извини, но мне пора.

— Да, конечно. Мне тоже. Ты меня не провожай, я сама дойду, а то тебе еще топать до Кунаково.

— Хорошо. До свидания. До завтра.

— До завтра в школе.

Они помахали друг другу руками и при выходе из парка разошлись в разные стороны. Уже на подходе к автомастерским Борис увидел смешную фигурку Лукашина, обутого в легкие ботинки и припрыгивавшего для сугрева.

— Ну ты даешь! Я тут чуть дуба не дал. Где ты запропастился? — встретил он Бориса недовольным голосом.

— Ты же знаешь где.

— Ну ты хоть не зря проторчал на морозе?

— Что значит «не зря»?

— Ну поцеловал хоть ее?

— Ты что? Разве можно с первой встречи? Да и вообще, какое твое дело? — Он уже начал жалеть о том, что посвятил Лукашина в свои сугубо личные дела.

— Ага, как записки носить, так ко мне, а теперь «какое твое дело?»

— Да ладно, Сашк, не обижайся. Догоняй!

Борька пребывал в благодушном настроении и прощал всем, кому был должен. Он пустился вприпрыжку по еле угадываемой в темноте и чуть протоптанной дорожке. Лукашин с гиканьем и свистом пустился вслед:

— Стой, говорю! Грабят!

Остановились они уже на барской окраине Кунакова.

Они дружили до самого окончания десятого класса. Жизнь была прекрасна и удивительна. Потом она развела их в разные стороны.

…Товарищи по учебе тоже обзавелись все подружками, и они вместе отмечали свои дни рождения, ходили в кино, устраивали вечера танцев в школе, участвовали в соревнованиях, ссорились, мирились. Женька Соколов, приехавший с родителями из Корсакова, что на Сахалине, женился на своей сокласснице и остался работать в совхозе. Володька Зюзин, не дожидаясь аттестата зрелости, втихомолку сводил свою Валентину в ЗАГС, через пень колоду сдал выпускные экзамены, а после школы поступил в пограничное училище и увез жену на Дальний Восток. Через два года она вернулась в Троекурово с маленьким сыном вдовой: Вовка сорвался с обрыва на какой-то сопке и разбился насмерть.

Об отце Борис больше почти не вспоминал. Чаще мать заводила о нем разговор с бабкой, и если он при нем присутствовал, то мать непременно предупреждала:

— Смотри, если позволишь себе общаться с ним! Я прокляну тебя и откажусь как от сына.

Борису было жалко видеть, как мучается и переживает мать, и дал ей обещание непременно выполнить наказ. Он прожил без отца пятнадцать лет и прекрасно обходился без него. Если отец ни разу с того 1946 года не вспомнил о сыне, так зачем он вообще ему нужен?

Слезы матери, замешанные на обиде за свою неудавшуюся женскую долю, помноженные на безбожную несправедливость государства по отношению к своим солдатам, жестоко отомстят Борьке и оставят в его душе глубокую незаживающую рану. Настоящая безотцовщина проявляется тогда, когда человек забывает о своей крови.

— Помнишь, друг, как по утренним росам, нас с тобой провожали в Москву? И казалось, что сам Ломоносов… — раздался над притихшей речкой дружный дуэт не окрепших еще мужских голосов.

— Боря, Саша, будьте там повнимательней. Глядите, чтобы не украли чего.

Мать с Марьяной Лукашиной стояли на мосту и прощались со своими сыновьями. Позади остались десять лет учебы в школе, экзамены на аттестат зрелости, учителя, деревня с ее горестями и радостями, друзья, знакомые. Впереди — столица нашей родины, институт, интересная работа.

Сашка готовился поступать в МАИ, а Борис наметил для себя иняз. В начале десятого класса он сдался на уговоры Марьи Васильевны и твердо решил поступать учиться на переводчика. В армии началась повальная демобилизация офицеров. Правительство переквалифицировало их в специалистов сельского хозяйства — скотников, конюхов, птичников. Армия в эпоху развивающегося социализма и наметившейся международной разрядки оказывалась лишней. В такой ситуации поступать в военно-морское училище было бессмысленно.