Шпион Тамерлана

…Он один на утес тот взобрался

И в полночной мгле на высокой скале

Там всю ночь до зари оставался.

Александр Навроцкий

«Утес Стеньки Разина»

…восходило солнце. Лучи его, нежно-алые, еще совсем не знойные, ласково дотронулись до вершин притихших с ночи березок, скользнули по белым стволам и наконец добрались до травы, рассыпаясь по росе маленькими сияющими брильянтами.

Иван потянулся, привычно потрогав брошенную рядом бригантину – «стальную куртку» – на месте ли? Хорошая была курточка, многие завидовали. Ну свои-то, конечно, не стащат, а вот по соседству, у ручья Брянский полк стоит, по ручью выше – аукшайты, за ними – галичане, а уж там всякого народу хватает. Раничев провел рукой по толстому темно-голубому бархату доспеха с наклепанными изнутри стальными пластинами, позолоченные, видные снаружи заклепки сияли в лучах солнца. Красиво однако, как там у Гребенщикова, – «золото на голубом»? Поначалу Иван хотел приобрести кольчугу – она почему-то казалась ему удобней. Хорошо, друг Ганс отсоветовал – ты, сказал, совсем уж чокнулся, коли видишь кольчугу и бригантину почти за одну цену и еще при этом думаешь. Чего тут рассуждать? Не так уж и удобна кольчуга, и стрелу плохо держит, не говоря уже о копье. Другое дело – доспех – бригантина – стальные пластинки внахлест, книзу сужаются по фигуре, весит не больше кольчуги, но не в пример надежнее и удобнее – кольчуга висит на плечах, потому и устаешь быстро, а вес бригантины, как и любого стального доспеха, распределяется на тело ровно. К тому же при бригантине тоже была кольчужица – в виде юбочки по бедрам. Иване так и шел с самого начала похода, не снимая. Наряду с бригантиной и войлочным поддоспешником, вместе с Гансом присмотрели и шлем – полуоткрытый салад, чем-то напоминающий каску вермахта, легкий и удобный, правда, без бармицы и – этот вариант – без забрала, зато сзади и с боков шею прикрывал надежно. Вооружение Раничева довершил небольшой меч в красных сафьяновых ножнах и – самое ценное – самострел-арбалет, со стременем и заряжающим приспособлением – козьей ногою. Страшное оружие, куда там луку, правда, заряжалось не очень быстро, да и опасно было быть арбалетчиком, многие армии в плен таковых не брали, расправлялись сразу на месте, как с людьми особо опасными и циничными. Узкие коричневые штаны по польской моде, короткие, желтой кожи, сапожки, ярко-зеленый плащ – Раничев выглядел франтом. Впрочем, в его сотне – сотне Петра Хитрой Ноги – все были экипированы примерно одинаково – почти на европейский манер. Понахватались от поляков да немцев. Другие отряды в полку киевского наместника князя Ивана Борисовича группировались по вооружению: несколько конных – в основном легкие, татарские, но был и один тяжелый, по образцу рыцарской конницы, закованные в железо с ног до головы всадники – ух и несладко же им приходилось по такой жаре! Хорошо хоть, пока отделывались мелкими стычками.

Дикое поле – неоглядные ковыльные степи начинались у излучины Днепра и тянулись далеко по обе стороны реки до ордынских земель на востоке, а на юго-западе – до Черного моря. Неизвестно, кому и принадлежали эти необъятные пространства, покрытые волнующимся океаном голубоватых трав, то ли Литве, то ли Орде, то ли вообще никому, служа прибежищам всякому разбойному люду. Лиходеи таились, уносились прочь, едва завидев отряды Витовта, но по ночам, случалось, и нападали, словно шакалы – схватить, урвать добычу и тут же скрыться.

Войско шло вдоль Днепра, по старому торговому тракту, разбитому копытами коней. Дождей почти не было, только вначале капнуло, да и то так, словно бы посмеялось, а в общем-то всю дорогу ярко сияло солнце, и целые тучи пыли поднимались к бледно-синему небу. Жарило, к обеду становилось уж и совсем невмоготу – тогда объявляли привал. Бежали к Днепру – вот он был, по левую руку – купались, смывая въевшуюся в кожу пыль, поили коней и жадно пили сами.