Шпион Темучина

– Хороши ли ваши стада? Много ли дичи в лесах?

После обмена любезностями гости быстро развернули возы шагах в полусотне от кочевья и, развесив на выносных шестах товары, принялись – как и полагается купцам – потирать руки в ожидании прибыли. Местные молодайки уже пускали слюни над медными монистами и отрезами разноцветной парчи и шелка, а старики приценивались к ленточкам – для подношения духам. Однако смотреть – смотрели, но не покупали. Странно…

Загадка, впрочем, разрешилась просто – в настоящий момент в кочевье просто-напросто не было мужчин. Интересно – а где же они тогда? Что, на охоту уехали?

Пара разбитных молодаек, с большим интересом постреливающих узкими глазками на гостей, перебивая друг друга, пояснили, что не на охоту, а… Баурджин-Дубов назвал бы это – «военными сборами» или «строевым смотром» – собственно, со слов девчонок так оно и выходило.

– А когда вернутся? – быстро спросил Гамильдэ-Ичен. – Без них, что, купить не можете?

Тут же выяснилось, что срока возвращения мужчин в кочевье не знали. Может быть – сегодня к вечеру, а может, и дня через три, раньше тоже так бывало – и всегда по-разному. А без мужиков делать какие-либо серьезные покупки женщины опасались. Нет, конечно, все они были достаточно самостоятельны и могли распоряжаться всем богатством своего гэра… Только мужчины могли потом запросто побить их палками – чтоб не дурили, отдавая по две собольих шкурки за красивое медное блюдо.

– Ладно. – Гамильдэ-Ичен давно уже освоился в образе торговца. – Не хотите по две, давайте по одной! Смотрите, на всех не хватит.

Баурджин хмыкнул: местные молодайки глазели на дешевенькие тарелки, словно африканские негры на бусы. А Гамильдэ-Ичен, словно заправский купец, продолжал расхваливать выставленные на продажу товары:

– Вот, обратите внимание, пояса! Хорошие, шелковые… Отличный подарок мужу. Ну, что ты смотришь, глазастенькая? Мужа нет? Так подари дружку!

– Ой… – девчонка с сомнением подергала пояс. – Что-то он трещит – как бы не расползся.

– Не расползется! – Гамильдэ-Ичен поспешно отобрал пояс, и в самом деле траченный молью. – А трещит… так он и должен трещать – это фасон такой, чжурчжэньский. А ты что смотришь? Хорошее блюдо, бери, не сомневайся! Только для вас, красавицы, всего по одной собольей шкурке за блюдо. Что? Нет собольих? Не беда, несите горностаевые. Беличьи? Ладно, сойдут и беличьи… только побольше.

Какой-то старик, с узкой седой бородой, трясущимися руками протянул Гамильдэ цзинскую медную монетку:

– Дай-ка мне во-он ту ниточку…

– Это не ниточка, уважаемый, это – полоска. Как раз для того, чтобы умилостивить горных и речных божеств.

– Вот-вот, – обрадовался старик. – Как раз это мне и надо.

– На одну монету бери две, дедушка!

– Ну, давай. Вон те, красные…

– Красные – это для гор. А вот речные божества больше любят синие!

Баурджин поспешно отвернулся – стыдно стало: синего тряпья у них было куда как больше красного.

– Берите, берите! – расхваливал товар Гамильдэ-Ичен. – Не скоро мы еще к вам приедем.

Присланные для пригляду разбойники с нескрываемым уважением поглядывали на торговцев.

– Гляди-ка, Цэрэн, – украдкой шепнул один другому. – Полдня работы – и на тебе, сколько мехов и монет! Нами с тобой столько даже в самый удачный набег не достанется!

– Да уж, – завистливо скривил губы Цэрэн. – Может, и нам когда-нибудь податься в торговцы? Дело, я смотрю, не такое и сложное – дешево купил, привез, куда надо, дорого продал. Красота!

Баурджин хмыкнул – нет уж, не все так просто, парни, – и, взяв в руки изящный, светло-зеленого шелка пояс, поощрительно улыбнулся покупательницам:

– А что, девушки, много ль у вас мужчин? Вот, думаю – хватит ли на всех поясов?

Молодайки заволновались:

– Ой, хорошо бы, хватило.

– Так сколько у вас мужиков-то, спрашиваю?

– Два раза по девять и еще трое. Да, именно так.

– Да что ты говоришь, Боргэ? Ты что же, посчитала за мужчин этих недотеп – Сурэна с Нарамом?

– А что?

– Да какие ж они мужики?

– Нет, девушки, их тоже надобно посчитать, а как же!

– Этих гнусных сусликов-то считать? Ты что, Боргэ, не помнишь, как они вашего барана сожрали?

Пристыженная Боргэ махнула рукой.

Уже к началу торговли, как заметил Баурджин, молодайки принарядились, повытаскивали из сундуков самое ценное – красивые, нежно-голубые и травянисто-зеленые дээли, украшенные затейливым орнаментом – союмбо, высокие конусообразные шапки, напоминавшие Дубову карнавальные колпаки, белые узорчатые сапожки-гуталы. Ничего не скажешь, красивые девки! И вольные… ну, уж это как у всех кочевников водится. Никогда у них женщины забитыми не были, взаперти не сидели – на конях скакали не хуже мужиков, и в переходах на дальние пастбища, и в военных походах, если надо было – и воевали, и даже возглавляли роды. И спали – с кем хотели. С другой стороны, даже самому хану не было зазорно взять в жены женщину с ребенком или даже – с несколькими, никто тут этого не стыдился, а даже и наоборот – гордились. И чужих детей воспитывали, как своих. Впрочем, дети чужими не бывают – закон степи. На взгляд Баурджина-Дубова – очень хороший закон.