Шпион в тигровой шкуре

Кондиционер оказался устаревшей конструкции, что было еще полбеды. Полной катастрофой было то, что этому ископаемому оказалось невозможно найти замену. Пик августовской жары — не самое подходящее время для приобретения кондиционера. Самое подходящее время для этого, как я догадываюсь, февраль, когда ни у кого не возникает даже мысли о подобной покупке. Я обзвонил все магазины города и натер на кончиках пальцев мозоли, листая нью-йоркские «желтые страницы». Самое лучшее предложение, которое я получил, — доставка искомого электробытового прибора в трехнедельный срок.

После того, как сдох кондиционер, Соня съехала, хотя я не уверен, что между его смертью и ее отъездом существовала определенная причинно-следственная связь. Когда столбик уличного термометра подскакивал с тридцати семи до тридцати девяти, физические преимущества ее присутствия все равно мало ощущались, хотя мне очень жаль, что наши отношения прервались весьма нелепым образом. Она бросила в яичницу слишком много укропа, я высказался на сей счет не слишком дипломатично, и дело кончилось криком. В иных, нормальных обстоятельствах мы бы просто расцеловались и помирились в койке, но при такой жаре подобный исход был просто невозможен. Легче оказалось продолжить ссору. Она швырнула яичницу в меня, потом подбежала к холодильнику, вынула оттуда оставшиеся яйца и начала метать их во что ни попадя. Одно яйцо попало в проигрыватель, что обнаружилось только на следующий день: пока я прослушивал пластинку аудиокурса бантусского языка, яйцо там испеклось.

Но и вне квартиры дела обстояли не лучше. Город медленно, но верно превращался в ад кромешный. В Бруклине, в микрорайоне Бедфорд-Стайвезант, вспыхнули уличные беспорядки, продолжавшиеся три дня. Какой-то брокер спятил от жары и поверг Уолл-Стрит в шок, затеяв стрельбу из пневматического пистолета. Полицейские избили каких-то хиппи в парке у Томкинс-сквер. Таксисты грозили забастовкой. Социальные работники грозили забастовкой. Мусорщики тоже грозили забастовкой.

Я литрами поглощал холодный чай и пытался сосредоточиться на докторской диссертации о последствиях Тильзитского мирного договора для внешней политики стран Центральной Европы. Меня крайне заинтересовала эта тема, и я не без удовольствия штудировал исторические источники. Когда я на семьдесят пять процентов был уже готов к написанию текста, мне позвонил Роджер Кэрмоди и сказал, что диссертация ему ни к чему, потому что он провалился на устных экзаменах и решил плюнуть на все и пойти в армию.

Я предварительно оценил эту диссертацию в 1750 долларов, что по-моему вполне приемлемо для такой серьезной работы. Половину этой суммы я получил с него в счет задатка, и теперь, когда моя работа пошла насмарку, можно было удержать эти деньги в качестве неустойки, но Роджер Кэрмоди — классный мужик, и из-за всей этой затеи с написанием для него диссертации за деньги я чувствовал себя последним дураком. Поэтому я просто вернул ему задаток, после чего почувствовал себя еще большим дураком. Когда-нибудь надо будет все же закончить эту чертову диссертацию, найти для нее покупателя и получить-таки свою упущенную выгоду. Между тем остаток на моем банковском счете оставлял желать лучшего.

Уж коли не везет, так не везет: как говорится, беда не приходит одна. Выяснилось, что в Македонии девушка по имени Анналия, мать моего сына Тодора, ожидает нового ребенка. Но больше никаких подробностей я не смог узнать. Мои европейские друзья, которые поддерживают тесные связи с македонцами, тоже ничего не сумели выяснить. А тут еще другие мои друзья уехали в Африку оказать помощь сепаратистскому движению в одной из недавно обретших независимость стран и бесследно исчезли. Никто из наших общих знакомых понятия не имел, что с ними стряслось, и поскольку в последний раз их видели на территории, населенной племенами каннибалов, вполне вероятно, что их там попросту съели.

А потом я получил от моего идиота-домовладельца уведомление о выселении.

Разумеется, грозное письмо пришло ко мне по ошибке. Мой домовладелец нанял новую секретаршу, и либо она была патологически глупа, либо он был патологически неспособен обучить ее стандартным бюрократическим процедурам, потому что она разослала уведомления о выселении всем жителям полудюжины доходных домов, находящихся в его собственности. В моем случае, все кончилось телефонным звонком с извинениями, но с прочими своими квартиросъемщиками ему не так повезло. Они и впрямь задолжали ему квартплату и давно уже привыкли к подобным уведомлениям, поэтому на сей раз они попросту съехали. Раз — и все как по команде сгинули, так что этот старый болван остался на бобах: мало того что треть его квартир опустели, так он еще и навсегда лишился возможности получить долги по квартплате.

Наверное, он уволил ту девчонку. Наверное, она пришла домой и наорала на мать или швырнула туфлей в своего котенка. Наверное, котенок в испуге сбежал на улицу и оцарапал какого-нибудь прохожего. Вот такое стояло в тот год лето в Нью-Йорке, и каждый последующий день был хуже предыдущего.