Шпион, выйди вон

– А я думал, что сегодня ты тоже большой человек. Ты бы хорошо сгодился для этой роли, Тоби. Венгерское происхождение, чувство обиды за недостаточное продвижение по службе, вполне приличный допуск, хотя и не самый большой… сообразителен, любит деньги… в общем, с тобой в качестве агента Поляков и впрямь заимел бы убедительную, действенную «крышу». Большая «тройка» снабжает тебя «отбросами», ты передаешь их Полякову, в Центре думают, что Тоби целиком «свой», каждый получил, что хотел, все остались довольны. Единственная проблема возникает, если вдруг обнаруживается, что ты таскаешь Полякову бриллианты из королевской короны, а взамен тебя кормят русскими «отбросами». Если выясняется, что это и в п р а в д у имеет место, без хороших друзей тебе придется туговато. Без таких, как мы, например. Вот в этом-то и состоит вся суть моего сегодняшнего доклада. Я уже заканчиваю.

Итак, Джералд – это русский «крот», курируемый Карлой. И он вывернул Цирк наизнанку.

Теперь Эстерхейзи уже выглядел совсем больным.

– Послушай, Джордж. Если ты ошибаешься, я не хочу ошибаться вместе с тобой, ты меня понимаешь?

– Но если он прав, ты тоже хочешь оказаться правым, так? – предположил Гиллем, впервые вмешавшись за такой долгий промежуток времени. – И чем быстрее ты окажешься прав, тем больше тебе повезет.

– Естественно, – сказал Тоби, не улавливая никакой иронии. – Естественно. Я имею в виду, Джордж, у тебя хорошая мысль, но, Боже мой, у всего есть две стороны, Джордж, особенно у агентов, и, может быть, ты как раз ухватился не за ту. Послушай: кто хоть раз называл «Черную магию» отбросами? Никто. Никогда. Это высший сорт. У тебя есть какой-то парень с длинным языком, который рассказывает всякие гадости, и ты уже перерыл пол-Лондона. Понимаешь? Слушай, я делаю, что они мне говорят. О'кей? Они говорят: сыграй роль подставного для Полякова. Я играю. Передай ему эту пленку – я передаю. Я в очень опасной ситуации, – объяснил он. – Для меня она действительно очень опасна.

– Я сожалею, – сказал Смайли, стоя у окна, где сквозь маленькую щелку между занавесками он снова изучал площадь. – Должно быть, это доставило тебе очень много беспокойства.

– Чрезвычайно, – согласился Тоби. – У меня появилась язва, я не могу есть. Очень плохое положение.

На минуту, к неописуемой ярости Гиллема, они все трое будто были объединены молчаливым сочувствием по поводу скверного положения, в которое попал Тоби Эстерхейзи.

– Тоби, ты бы не стал мне лгать насчет «нянек», правда? – продолжал допытываться Смайли, все еще стоя у окна.

– Джордж, вот тебе крест, клянусь тебе.

– Чем бы ты воспользовался для подобной работы? Машинами?

– «Уличными художниками». Подогнал бы автобус к аэровокзалу, они бы прохаживались изнутри вдоль окон, возвращались, менялись.

– Сколько человек?

– Восемь-десять. В это время года, может быть, шесть. Сейчас много больных. Рождество, – мрачно сказал он.

– А одного человека?

– Никогда. Ты с ума сошел! Один человек! Ты думаешь, я держу кондитерскую лавочку?

Отойдя от окна, Смайли снова сел.

– Послушай, Джордж, у тебя ужасная идея, ты знаешь это? Я же патриот, клянусь Богом, – повторил Тоби.

– В чем состоит работа Полякова в лондонской резидентуре? – спросил Смайли.

– Полли работает соло.

– Курирует своего напарника в Цирке?

– Естественно. Они освободили его от обычной работы, развязали ему руки, так что он может работать с Тоби, своим напарником. Мы все это разработали, часами сидели в том доме с ним. «Послушай» – говорю я, – Билл меня подозревает, моя жена меня подозревает, мой ребенок болеет корью, и я не могу заплатить доктору". Всякую чушь, которую агенты тебе передают, я передаю Полли, так что он может отправить это домой как настоящую информацию.

– А кто такой Мерлин?

Эстерхензи отрицательно помотал головой.

– Но по крайней мере ты слышал, что он находится в Москве, – сказал Смайли, – и что он входит в руководство советской разведки, и неважно, кем именно он является?

– Ну, это-то они мне говорили, – согласился Тоби.

– И таким образом Поляков может связываться с ним? В интересах Цирка, конечно. Тайно, не вызывая подозрений у своих коллег?

– Естественно. – И Тоби принялся за свои жалобы, но Смайли, судя по всему, прислушивался не к тем звукам, которые раздавались в этой комнате.

– А что насчет Кузнеца-Скорняка?

– Я не знаю. Что это за ерунда? Я делаю то, что мне говорит Перси.

– А уладить дело с Джимом Придо тебе тоже велел Перси?

– Естественно. А может, Билл или Рой; послушай, это был Рой. Я маленький человек, Джордж, понимаешь? Я не хочу никаким образом себе навредить, ты согласен?

– Да-а, это идеальная ловушка: теперь ты видишь, Тоби, или нет? – заметил Смайли тихо и как-то отрешенно. – Если принять за данность, что это д е й с т в и т е л ь н о ловушка. Все, кто на самом деле прав, оказываются обманутыми: Конни Сейшес, Джерри Уэстерби… Джим Придо… даже Хозяин.