Шпион вышел вон

Маслинки, паштетик, копченая рыбка, икорка…

В общем, ничего, что можно было бы пожрать, а лишь множество закусок, которыми можно перебить вкус спиртного (но не чересчур! поэтому не вздумайте ставить на стол овсянку! – прим. давно и успешно пьющего сценариста). Протянув руку, бомж зачерпывает кусочек сливочного масла, и крутит его в той же руке, что и скомканную купюру.

Затем, приподнявшись, запускает руку себе за спину и возится.

Кряхтит, сопит… Напряженные лица девушек.

…ликинг девчонки… – нарушает напряженную тишину чей-то шепот.

(прим. Сценариста – т. н. ликинг – извращение слишком омерзительное, чтобы я Вам о нем здесь рассказывал, да Вы и сами все сейчас увидите).

Шеф, добавить бы надо, – говорит сурово одна из девушек.

Бомж, вздохнув, достает еще одну купюру, проделывает с ней ту же процедуру – комкает, обмазывает масло, засовывает комок себе Куда-то (интересно, куда?!) сзади, – и затихает. Глядит на девушек опухшими глазами татаро-монгола. Крупно – лицо-маска практически спившегося человека, сохранившего, тем не менее, остатки интеллекта (то есть, желания сесть на грудь ближнему, чтобы его опустить и унизить – В. Л.). Говорит:

Ну это… ебана… кто? – говорит он.

На лицах девушек жадность борется с отвращением. Они похожи на электорат КПРФ, вынужденный за авоську с крупой, подсолнечным маслом, мылом и спичками, голосовать за партию Чубайса. Наконец, одна из девушек – крупный план, мы видим, что это настоящая старуха, ей уже лет 25—27, пора подумать о пенсии и будущем, – решительно выдыхает. Хватает бутылку водки, – «Финляндия», замедленный кадр, по красивому рельефному стеклу стекает капля воды… – долго пьет под уважительно-сочувственными взглядами напарниц, после чего снова выдыхает. Утирает рот по-мужски, глядя исподлобья, залезает на меха…

Бомж говорит с довольной улыбкой бывшего активиста комсомола, который открыл Малый Бизнес и заставил свою несчастную секретаршу – отличницу, выгнавшую его из комсомола за взятки и рвачество, – себя Обслуживать. Он говорит:

Ну ничего на хуй святого нет, – говорит он.

За десятку в жопу языком залезут, – говорит он.

И что за поколение на хуй выросло? – говорит он тоном человека, чья молодость пришлась на 80ее годы (джинсовые куртки, перестройка и гласность, первые дискотеки, полное отсутствие принципов, ДДТ и Воздух Свободы, Кинчев и «Кино, журнал «Ровесник» и куча говна в голове – прим. В. Л.).

Поколение уебков продажных!!! – говорит он (напоминаю, речь идет о представителе поколения, которое пыталось весь мир поиметь своими глупыми молодежными кооперативами, и очень обиделось, когда те, что помоложе, послали их на хуй и вообще оказались хищниками куда круче – прим. Сценариста, представителя поколения девяностых).

Ничего на хуй святого! – говорит он.

Про Володю даже не слышали! – говорит он.

Для них Володя это Путин, – говорит он.

А для нас Семеныч, – говорит он.

Семен Семеныч… – говорит он прочувствованно (то есть, тут он спутал легендарного персонажа к/ф Гайдая и шансонье Высоцкого – прим. В. Л.)

От волнения и злости бомж начинает потрескивать. Брезгливые лица девушек, сморщенные носики… Бомж снова копошится за собой, бормочет – «… анный… еморрой», слышим мы, – – засовывает скомканную купюру поглубже (мы не видим, только копошение под одеялом – В. Л.).

Пьянеющая на глазах проститутка ныряет под одеяло, бомж поворачивается набок, приподымает ногу… Снова – копошение под одеялом. По контрасту с дорогими мехами, на которых лежат бомжи и проститутки, это – старое солдатское одеяло, из тех, что очень колючие. Со стороны это выглядит отвратительно. Еще бы.

Мы присутствуем при полном торжестве товарно-денежных отношений над природой.

…Другой бомж хлопает в ладони, девушки начинают танцевать. Вдруг на плазме, – гигантской, практически на всю стену палатки (метров 7 в диагонали) – прекращается показ музыкальных клипов. Идет заставка информационно– аналитической передачи. Крупно название.

«ДОБРЫЙ ВЕЧЕР С НАТАШЕЙ»

О бля, дзы, дзы, – говорит второй бомж первому.

Дзы, нас ща бля покажу…. – говорит он.