Шпионами не рождаются

Я тут же поинтересовался, как же это Костю так просто отпустили из Госплана. На что Мальвина ответила: «А это уже его проблемы… У него своя жизнь, у нас с Вадимом — своя! Вот скоро мы вас с Константином на крестины к себе пригласим…»

Вслед за этим супруги сразу пригласили меня поужинать. Я, чтобы не вызвать подозрений у супругов своими расспросами, не стал настаивать и выяснять, где же все-таки находится Костя и что это за крестины, на которые меня хотят пригласить, а сама Мальвина к этой теме больше возвращаться не пожелала…

Вадим в беседе участия не принимал, наблюдая нас с Савари со стороны, но, когда мы остались с ним на некоторое время наедине, он без всякого перехода вдруг спросил меня: «Слушай, Павел, тебе случайно не знаком один бывший приятель моей жены по имени Поль? Он два года служил шофером у военного атташе Франции в Москве. Он — негр, выходец из бывшей французской колонии, Центральноафриканской Республики, Мальвина после переезда в Париж работала некоторое время в его магазине африканских сувениров… Ты не знаешь случайно такого?»

Я ответил отрицательно и тут же поинтересовался, а в чем, собственно, проблемы?

На что Вадим с нескрываемой досадой ответил мне, что ребенок, которого ждет Мальвина и на чьи крестины она собирается пригласить меня и Костю, не может быть от него, так как о себе он давно знает, что страдает бесплодием, и, по его твердому убеждению, отцом ребенка может быть только Поль, бывший работодатель Мальвины, лавочник, у которого она служила до получения места в лицее Сен-Филипп.

По словам Вадима, он подозревает, что его жена давно уже тайно встречается с Полем. Все его попытки выяснить причины этих встреч наталкиваются якобы на возмущение Мальвины, которая обвиняет Вадима в патологической ревности. Добавил, что если Мальвина-таки решится рожать, то он будет вынужден расстаться с нею.

Появившаяся Мальвина не дала мне дослушать до конца откровения Вадима…»

Пороховщиков

Зазвонил телефон прямой связи с Масловым.

— Слушаю, товарищ генерал-майор! Да, иду…

Маслов встретил Козаченко, расхаживая по ворсистому ковру, устилавшему весь кабинет.

— По глазам вижу — есть новости… Почему не заходишь, не звонишь?

— Да вот, Леонид Иосифович, я только что вернулся со встречи с Пороховщиковым, заканчивал знакомиться с его отчетом о поездке… Интереса, как вы и предполагали, к получению нами придуманного его допуска к секретным работам и документации особой важности Савари не проявила, но… Удача! Обмолвилась о месте пребывания брата!

— И где же он?

— Болтается где-то по морям-океанам…

— Вот-те раз! — вскричал Маслов. — Как же это ему удалось?! Из завсектором Госплана — в мореходы! Так. — Генерал глянул на настенный календарь: — Сегодня у нас 14 июля… Немедленно разошли во все инстанции, направляющие специалистов в заграничные морские командировки, срочные запросы. Срок исполнения — три дня! Уж не бежать ли он собрался, как считаешь?

— Всякое может быть, но, учитывая его привязанность к Оксане, жене, и ребенку, это маловероятно… Полагаю, он понимает, что в нашей власти взять их под плотную опеку, даже под домашний арест, и никуда их не выпустить, так что он никуда не денется! Скорее всего Вешний продолжает зарабатывать деньги на прежнем поприще, на шпионаже… или, во всяком случае, пытается это делать…

— Думаю, что в море он вышел, если, конечно, его сестрица не блефует и он действительно болтается где-то по морям-океанам, с пустыми руками! — генерал удовлетворенно потер руки. — И вот почему. По моему распоряжению тестя Вешнего, генерал-майора Ивановского, отправили в отпуск, заодно сделали негласную инвентаризацию в его сейфе на предмет выяснения, к каким секретным документам он имел касательство в последнее время. Так вот! Фотопленка, удачно попавшая к нам в руки, — полная копия тех документов, с которыми работал в последние два месяца Ивановский… Неизвестно одно: отдавал ли он документы особой важности своему зятьку добровольно или, проявив преступную беспечность, брал их на дом, чтобы, значит, там с ними поработать, а Вешний этим пользовался и переснимал их…

Если это так, то брат-сестра работают в тандеме, не ставя в известность, разумеется, Ивановского и используя его преступно-халатное отношение к работе с секретными документами… Это еще предстоит выяснить… Но главное сейчас для нас — Вешний и его местопребывание… Ты мне его из-под земли, то есть, если он бороздит Мировой океан, из-под воды достань! Срок, как я уже сказал, — три дня!

Заметив, что Козаченко собирается что-то сказать, Маслов уже примирительно спросил:

— Что-то еще?

— Да не дают мне покоя исчезнувшие из альбома Савари фотографии, где она изображена в Англии… Не пытается ли она таким образом по чьему-то совету скрыть свою связь с англичанами?

— А что за фотографии?

Козаченко в двух словах объяснил суть своей озабоченности.

— Вот я и думаю, Леонид Иосифович, не хочет ли она замести английский след? Может, она все-таки с англичанами связь поддерживает, на них работает?

Маслов в задумчивости прошелся по кабинету, затем с расстановкой произнес: