Шпионами не рождаются

Вообще-то я разделяю чувства, которые испытывали ребята из КГБ, следившие за ним. Ну, представь: входит в московскую уборную иностранец, о котором известно, что он, не торгуясь, может купить с потрохами такую страну, как Лихтенштейн, останавливается в центре зала и с видимым наслаждением начинает вдыхать специфические запахи. Нис кем не пытается войти в контакт, ни с кем не заговаривает, ничем не интересуется. А что, если у него там запланирована явка с русской агентессой и он дожидается ее появления?!.

Короче, не имея правовой базы, чтобьь привлечь извращенца к административной или к уголовной ответственности, московские власти попросту натравили на него русских проституток… Те наподдали ему так, что сломали нос, лишив основного орудия бесконтактного секса, а заодно и последнего удовольствия в жизни…

Полгода он лечился в одной швейцарской клинике. Вылечился! Теперь вот опять обрел боевую форму, а тут как раз открылась эта дискотека…

— Винсент, ты так спокойно рассказываешь об этом! — воскликнула Мальвина. — Но это же настоящий клинический случай! Твой Абдурахман — психбольной, у него же сексуальные отклонения на одорологической почве… Он — что-то вроде некрофила! Я не могу больше здесь находиться… А если он подойдет сюда, чтобы обнюхать меня, как это делает кобель с сукой, да, не дай бог, я ему понравлюсь, что тогда?! Я же этого не потерплю, я прибью этого маньяка на месте! Уходим немедленно отсюда! Я сыта по горло всей этой мерзостью!!»

Мальвина решительно направилась к выходу…

* * *

Чтобы как-то успокоить и задобрить красавицу спутницу, Винсент пригласил ее поужинать в ресторан старинного отеля «Ла Бристоль», где он, с его слов, остановился.

У входа в гостиницу их встретил расшитый золотом портье и проводил через весь зал, украшенный позолоченной лепниной и увешанный гобеленами, передав с рук на руки царственного вида дежурному метрдотелю. Здесь так же, как в ресторане «У Леона» царила вдохновляющая атмосфера ненавязчивой роскоши и изысканных удовольствий, доступных только избранным. Винсент сделал заказ и откинулся на спинку кресла.

Мальвина, чтобы предвосхитить его расспросы, первой ринулась в атаку, но итальянец изящно парировал ее выпады, скупо отвечая на град обрушившихся вопросов. Ограничился замечанием, что в Париже бывает наездами, так как владеет здесь сетью магазинов, а вообще постоянно проживает в Милане.

Вслушиваясь в речь дель Веккьи, в его уверенные интонации и отточенные фразы, Мальвина поймала себя на мысли, что имеет дело с человеком, чьи железные руки скрыты бархатными перчатками.

«Он только внешне — плюшевый медвежонок. Челюсти у него железные… Но, вместе с тем, мужик он очень приятный и… сверхсексуальный!» — подытожила она.

Настала очередь Винсента задавать вопросы. Прежде всего он поинтересовался, как Мальвина оказалась в Париже. При этом невзначай заметил, что, хотя она блестяще говорит по-французски, у нее проскальзывает славянский акцент.

— Ты — русская? — глядя спутнице в зрачки, спросил итальянец.

— Мой отец — выходец из Ирана, — не моргнув глазом, попыталась уклониться от уточнений Мальвина. Черт возьми, не затем же она штудировала в МГУ французский и оформила притворный брак с гомиком Жаном, чтобы первому же парижскому знакомому признаться, как и почему она бежала из ненавистной ей совдепии!

— А мама? — не унимался Винсент.

— Мама — полька! — твердо сказала Мальвина.

— А значит, я не ошибся, у тебя все-таки есть славянские корни! А чем ты здесь занимаешься?

— Подыскиваю работу… Может быть, ты мне что-то предложишь?

— Сразу могу сказать, что фотомоделью устроить тебя не смогу, хотя данные у тебя для этого есть… Я делаю бизнес на другом поприще, а вообще, какого рода работа тебя интересует?

— Я с удовольствием стала бы преподавать в каком-нибудь частном лицее…

— Преподавать что?

— Языки… Ну, русский, французский, английский… — Мальвина не заметила своей оплошности.

— Стоп-стоп, девочка! Только сейчас ты убеждала меня, что твой отец — иранец, а мать — полька… А откуда же тогда русский язык? — Винсент торжествующе смотрел на собеседницу.

Мальвина грустным взглядом обвела великолепие зала. Уходить ох как не хотелось. Придется выкладывать все начистоту. «Впрочем, я ничего не теряю, рассказав ему свою историю, — подумала она, — может быть, этот старый повеса — тот самый золотой ключик, с помощью которого мне откроются какие-то парижские двери?..»

— Дорогой Винсент! — начала она с пафосом. — Четыре половых акта, которые мы совершили с тобой там на дискотеке, конечно, еще не повод для знакомства, но сейчас мне захотелось быть искренней до конца и закрепить знакомство с тобой… Только давай сначала выпьем, а потом я расскажу тебе все-все!..

— Ну что ж, если тебе нужен допинг, выпьем… Хотя, должен тебя предупредить, если ты собираешься рассказывать мне какие-то душещипательные истории с трагедийным концом, то я — трезвомыслящий человек, твердо стоящий на земле и верящий только в свои силы… И благотворительность не является моей характерной чертой, напротив… Итак, я слушаю!