Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки

Однако эти и другие шпионские инциденты, связанные с «Амторгом», не оказали глубокого и продолжительного влияния на общественное мнение Соединенных Штатов. Недоверчивые и скептически настроенные, пресса и интеллектуальные круги предпочитали не замечать органических связей между различными событиями.

ГРУ и ГБ в тридцатые годы

После инаугурации президента Франклина Д. Рузвельта в январе 1933 года поворот в советско-американских отношениях казался неминуемым. Проблема признания Советского Союза, значение которой несколько преувеличивали как в Соединенных Штатах, так и в Советском Союзе, была близка к решению. Вряд ли официальное признание правительства, которое существовало уже шестнадцать лет, могло что-либо кардинально изменить. В Москве такого признания желали с большим нетерпением, хотя по соображениям престижа советская пресса и официальные лица старались не очень афишировать это.

Но судьба оказалась немилостивой к Кремлю, и в Соединенных Штатах произошли важные события, каждое из которых выросло в серьезное антисоветское дело. Скандал с фальшивыми деньгами выплыл наружу вскоре после выборов и закончился лишь с арестом доктора Буртана в январе 1933 года. Вскоре после этого в Панаме был арестован Роберт Осман. Скандал с «Амторгом» еще был свеж в памяти людей. Однако, несмотря на все это, президент Рузвельт решил продолжать процесс сближения и пригласил в Вашингтон Максима Литвинова.

Для Москвы эти месяцы 1933 года были периодом неопределенности. Стоило ли продолжать шпионскую работу в такой жизненно важный момент? Валентин Маркин, представитель ГБ, способный и преданный коммунист, решился пойти на прием к Молотову и рассказать ему, какие ошибки в работе допустило ГРУ в Соединенных Штатах. И он выиграл битву ГБ против армии, по крайней мере в тех делах, которые касались Америки. Военной разведке приказали лечь на дно и временно заморозить свои операции.

Итак, советская военная разведка в Соединенных Штатах перешла в режим «ожидания». Многие опытные агенты были разосланы в другие части мира: Арвид Якобсон был послан в Финляндию, Джон Шерман – в Японию, Уиттейкер Чэмберс был готов отправиться в Англию, Николас Дозенберг, вместо того чтобы вернуться из Москвы в Соединенные Штаты, отправился в Китай, чета Свитц поехала во Францию, где быстро расширялся советский шпионский аппарат.

С 1933-го по 1935 год Москва воздерживалась от посылки видных работников, чтобы они возглавили военную разведку в Соединенных Штатах. Билл, офицер Красной Армии, приехал туда из России, но его главной задачей была подготовка в Соединенных Штатах «новобранцев» для работы в Англии. Он держался в стороне настолько, что, когда Уиттейкер Чэмберс предложил ему фотокопии документов, составленных Гарри Декстером Уайтом в казначействе Соединенных Штатов, Билл не проявил к ним интереса. Немного позже Генри Джулиан Уодли добыл документы из государственного департамента, Абель Гросс – из бюро стандартов. Чэмберс их сфотографировал, но Билл снова отказался от этих предложений. Как же трудно было принять такое решение офицеру разведки!

В замороженном состоянии находилась только военная разведка, а не ГБ, которая продолжала развиваться и расширяться. «Амторг», как база ГБ, не был заменен вновь открывшимся посольством.

Еще несколько лет после победы, одержанной Маркиным в 1933 году, все разведывательные операции в Соединенных Штатах вела ГБ, хотя Маркин недолго пользовался плодами своего триумфа. В 1934 году он был найден на 52-й улице в Нью-Йорке со страшной раной головы и на следующий день скончался. Потом шеф ИНО в Москве Слуцкий признал, что Маркин был ликвидирован его же аппаратом.

Таким образом, в период начиная с 1934–1935 годов роль ГБ была более важной по сравнению с военной разведкой. Успехи ГБ в этот период объяснялись скорее общим антифашистским климатом, чем талантами ее работников, которые были серыми личностями с низким интеллектуальным уровнем. Вальтеру Гринке (еще один Билл), сменившему Маркина в 1934 году, было около сорока лет. Геде Мессинг описывает его так: «У него был низкий лоб, на который спадали густые прямые рыжевато-светлые волосы. Его выпяченные губы покрывались слюной, когда он говорил. Он немного косил, у него были маленькие, вечно воспаленные глаза серого и постоянно испуганного маленького человека. Он был худым и узкоплечим». Другим резидентом был Борис Базаров, офицер Красной Армии с опытом работы в Берлине, совсем не выдающийся организатор, но с внешностью не столь отталкивающей по сравнению с Гринке. Базаров прибыл в мае 1935 года и оставался в стране до конца 1937 года, когда вернулся в Москву, как раз в то время, чтобы угодить в великую чистку. Под руководством Гринке и Базарова работали многие курьеры, тайные сотрудники, осведомители и фотографы. Другими агентами в этот период были Антон и Борис Берманы, оба русские. О последнем Геде Мессинг, в то время тоже работавший агентом, писал: «Мне очень хотелось понять, что происходит у него в мозгах, если они вообще были, но я так и не смог».