Шпионаж под сакурой

Сатоми вежливо поклонилась ему, заверив, что конечно же передаст подарок и напоминание отцу при первой же возможности. Попрощавшись с Уцуномией, Сатоми поспешила к автомобилю, где её уже ждали Марина и Ютаро. Колокольчик лежал у неё в кармане, иногда позвякивая и сильно оттягивая его своим весом.

Посоветовавшись, молодые люди пришли к тому, что дарить лучше всего именно куклу. Ютаро предлагал ещё платьице в европейском стиле, но девушки резонно возразили, что платье лучше всего шить по индивидуальным меркам, а не покупать готовое. Ютаро быстро уступил более авторитетному мнению, и они все вместе отправились в первый же магазин, где торговали игрушками.

Насколько хороша была кукла, которую они купили, могла бы оценить разве что сама Алиса, но брать её в эксперты не получилось бы никоим образом. Марина потратила все деньги, что были выделены на это дело Накадзо, и большая кукла в нарядной коробке заняла почти всё заднее сидение чёрного авто. Всю дорогу до театра Сатоми разглядывала её, думая, понравился бы ей такой подарок, когда ей было десять лет. А в кармане периодически позвякивал тяжёлый колокольчик на красной ленточке.

Несмотря на прекращение тренировок и медитаций дел у меня, кажется, только прибавилось. Я ведь почти забросил основную работу в театре, и теперь приходилось выслушивать бесконечные жалобы мастера Тонга. Китайский эмигрант со своей бригадой тянул эту работу сам.

— А как работать? — в энный уже раз спрашивал он у меня. — За деньгами к кому идти? Мидзуру-сан нет, а кто за неё — не знаем. Ни вас, ни Накадзо-сан не доищешься. А деньги заканчиваются. Надо дерево покупать. Надо грузовики подряжать. Краски, опять же недешёвы. Да и людям моим кушать хочется. Ещё день-два, помяните моё слово, и они разбегаться начали бы.

— Будут вам деньги, Тонг-сан, — в сотый раз отвечал я. — И на краски, и на дерево, и на грузовики.

После Тонга на меня наседала Дороши, к которой я приходил с нарядами для Тонга. Надо отдать ей должное, девушка не подмахивала их, не глядя, внимательно читала все, заставляла меня обосновывать суммы. Даже Мидзуру так внимательно не относилась ко всем деталям. И ведь видно же было по всему, что Дороши не особенно занимают эти вопросы, скорее, она как будто отбывала длинный, скучный, но необходимый номер. Но только когда все наряды были подписаны и суммы выплат согласованы, Дороши принималась подробно и с азартом расспрашивать меня о БМА. Обработка данных, необходимых, как говорила Дороши, для корректной работы моделей вычислителя.

— На ваших ответах, — говорила она, — я собираюсь построить поведение сходных моделей мехов. Очень жаль, что в вас не попадали из авиапушки и крупнокалиберных пулемётов.

— А вот мне, Дороши-кун, — усмехнулся я, — как-то совершенно не жаль, что меня не дырявили из подобных орудий.

— Гхм, — произнесла нечто нечленораздельное девушка, понявшая, что сказала бестактность, и потёрла пальцами щёку. — Простите, Руднев-сан, я немного увлеклась.

— Ничего страшного, — отмахнулся я. — Всё в порядке. Продолжайте, Дороши-кун, а то меня ждёт Накадзо-сан для тренировки.

Ввиду отсутствия «подпольных дел» Накадзо решил радикально увеличить часы фехтовальных упражнений. Теперь мы сражались по несколько часов напролёт, почти без отдыха. Накадзо хоть и был намного старше меня, и по виду его никогда нельзя было сказать, что в этом сухопаром человека, скрывается столько силы и выносливости, однако каждый раз мне приходилось просить о передышке. Накадзо был готов сражаться бесконечно долго.

— Вы делаете определённые успехи, Руднев-сан, — сказал он в очередную такую передышку. — Но всё же слишком медленно. Юримару уже начал появляться в городе, а значит, в самом скором времени он нанесет нам удар.

— Это вы к тому, — сказал я, снимая плечевой щиток и проверяя свежие синяки, которые «весьма удачно» легли на старые травмы, хорошо отделывал меня Накадзо, — что он называл меня личным врагом. Я имел сомнительно счастье фехтовать против него, к счастью, всего несколько секунд, и могу сказать, как бы упорно я ни тренировался, он прикончит меня очень быстро.

— Тогда возьмите у Марины-сан револьвер и сразу пустите себе пулю в лоб, чтобы не мучится, — резко ответил мне Накадзо. — Уж от вас-то я не ожидал подобного нытья. Вы, Руднев-сан, человек бывалый испытанный, а сейчас сидите тут и подвываете от жалости к себе. Убьёт вас Юримару, так примите смерть с честью.

— Я вырос в другой культуре, Накадзо-сан, — буркнул я, надевая щиток и беря эспадрон. — En garde!