Шпионка на отборе у дракона (СИ)

Эрмиор целовал меня необыкновенно нежно, словно переплавлял свою страсть в безбрежную нежность. И от этой нежности было никуда не деться. Я даже не чаяла, что он может быть таким. Неожиданно, странно…

Лишь руки, обнимавшие меня, как будто везде, выдавали страстный огонь и давно застоявшееся желание.

Не заметила, как начала отвечать. Это было органично, правильно. Вот так все правильно — когда между нами не стоит лишнего, когда мы касаемся друг друга. Когда он обнимает меня горячо и бережно, а я растекаюсь в его руках, под его губами, и отвечаю таким же огнем.

Губы, что горели много раз, мечтая о его поцелуе, отчаянно стремились ему навстречу, утоляя жажду. Тело, жаждавшее его касаний, просило еще и еще.

Душа… Душа раскрывалась ему, забывая обо всем, что стояло между нами.

Хотелось, чтобы поцелуй не прекращался. Лишь где-то очень-очень глубоко внутри меня пару раз мигнула красная лампочка: не увлекайся. Тебе ведь нужны не поцелуи, вернее, не только поцелуи. Намного больше, и дракону еще стоит доказать, что он может тебе это дать.

А вот Эрмиор, дорвавшись до меня, видимо, не собирался останавливаться. Горячие губы стали требовательнее, начали обжигать, заставляя внутри рождаться стон. Руки быстро оказались везде, куда я еще не планировали их пускать: ладонь ласкала шею, спустилась ниже, другая коснулась ног.

Все. Опять финиш. Если я ничего не сделаю, то отдамся ему сейчас со всей нашей драконьей страстью.

Я едва сдержала стон боли — отстраниться от него было больно даже физически — но перестала отвечать на поцелуй. Напряглась, словно хотела оттолкнуть его.

К моему удивлению, Эрмиор понял. Не стал настаивать, убрал ладони с особо чувствительных частей моего тела и сам отстранился, тяжело дыша. Я открыла глаза, ожидая увидеть гнев в его лице, но вместо этого услышала хриплый шепот:

— Не хочешь быть со мной… сейчас?

— Рано! — я медленно, словно нужно было приручить дикого зверя, оперлась рукой на его плечо и встала. Голова выделывала круги, сладкая истома бродила по телу, притягивала обратно, к нему. Но встала и отошла на пару шагов, оставив его сидеть в кресле и взглядом прожигать дыру в моем лице, в моей груди…

— Я не могу, — почти срывающимся голосом сказала я, заставила себя унять дыхание. А сама подумала, что если сейчас он признается мне в любви, то вряд ли я устою. И к собственному изумлению закричала про себя: только не сделай этого, Эрмиор! Только не сейчас! Иначе все пойдет по… твоему сценарию.

Эрмиор молчал, продолжая блуждать по мне взглядом — острым, жгучим, работающим, как магнит, так что ноги теряют силу, и тело бесконтрольно тянет вернуться туда, где мне место — в его объятия. К его сильным, но нежным губам, к его бережным, но твердым рукам…

— Я даже не знаю, как ты ко мне относишься?! — ляпнула я, хоть и не хотела провоцировать его на изъявления чувств, опасаясь за «крепость своих бастионов». — Что ты обо мне думаешь…

— Кхм… — дракон встал и теперь смотрел на меня сверху вниз. — Как я отношусь к тебе, что думаю? Ты не поверишь, Мариа. Ты — недостающая часть меня. Та, которой мне всегда не хватало… — «нет, только не это, — прошептала я самой себе. — Только не это, Эрмиор! Не ломай мои стены, они ведь действительно могут сломаться». — Мы с тобой похожи, в нас горит один и тот же драконий огонь. И мы разные. Ты словно становишься на то место, где у меня пусто. Где ничего нет. И заполняешь его, — в этот момент взгляд короля — гордого и сильного — стал очень искренним и каким-то… молящим, что ли. — И сейчас я ощущаю это как никогда… Хочешь, чтобы я остановил отбор? — серьезно спросил он.

Я замерла, словно получила пощечину. «Недостающая часть меня… Заполняешь… остановил отбор…» — эхом пронеслось у меня внутри. Сердце возликовало, взлетело вверх, дыхание в очередной раз зашлось. Наверное, я даже покраснела.

Вот оно. Эрмиор дает понять, что… выбрал меня. Что его отбор теряет смысл, потому что «его драконица» уже найдена. И даже уже не думает о селекции драконов! «Да, Эрмиор! Останови отбор, дай стенам рухнуть окончательно! Я буду с тобой — с сегодняшнего дня и до конца своих бесчисленных драконьих дней, мне ведь теперь обещана удивительно длинная жизнь!»

Но пресловутый разум, отточенный на занятиях в спецслужбах, усмехнулся:

«А ты уверена, что он говорит не под влиянием порыва? Ты уверена, что после всех его выходок ему можно доверять? Что можно отдать свою жизнь в его руки окончательно?

Его драконья душа тянется к твоей душе, а горячее драконье естество — к твоему телу. А что будет, когда он утолит его? Останется ли в его глазах эта же искренность и мольба… Мужчины бывают переменчивы, это мы знаем. Особенно такие страстные мужчины. Чем сильнее огонь, тем быстрее он гаснет (впрочем, бывает по-разному)».

И что он скажет, если узнает, что я пришла из другого мира…? Рассказать ему, расставить все точки над «и»… Я выдохнула, чтобы сказать… чтобы начать говорить.

Красная лампочка внутри отчаянно замигала и заверещала, как ненормальная, заставив слова застыть на губах.