Шпионка в Академии магии

– Да, но все было бы слишком просто, если бы мы знали, что Радагар сделал тогда.

– И все же…

– Есть легенда о том, что он пытался использовать аглухар – вещество, из которого построен этот мир – чтобы удвоить его, сделав структуру более редкой. Таким образом он создал бы настоящий, полноценный мир. Не такой, какой делали вы. И предал бы ему черты Истинного мира.

– Но это был бы самообан?

Рован пожал плечами.

– Говорят под конец жизни – я имею в виду его долгую жизнь, полную скитаний за пределами миров, длившуюся несколько веков, а не ту, что он прожил с Гвендолин здесь – так вот, говорят, что к концу этой жизни Радагар сошел с ума. Он перестал понимать, чем истина отличается от вымысла, и решил, что просто хочет вернуться туда, где начался его бесконечный путь. Это случилось после того, как Гвендолин умерла.

– Вряд ли кто-нибудь из нас может похвастаться тем, что понимает, где истина, а где сны.

– Истина порядком размылась с тех пор, как люди открыли другие миры, но я все же думаю, что она по-прежнему есть. Она внутри. Тот мир, ради которого мы готовы умереть – и есть наш Истинный Мир.

Я пожала плечами. Я не мыслила так. Все миры были для меня равны.

Пустынная аллея тянулась перед нами, пока не уткнулась в мост, и я ненадолго замедлила ход, глядя на пропасть, разверзшуюся между двух островов.

– У него в любом случае ничего не вышло, – сказал Рован, останавливаясь рядом со мной. – Он разрушил основание мира, вырвав из земли несколько десятков островов. Чудом обитателям Академии удалось спастись, создав магические купола. Хотя многие корпуса-башни тех времен погибли.

– А что теперь там? – спросила я, кивая вниз. – Мы однажды выбирались за пределы обитаемых островов, но не нашли там ничего особенного… болота и лес, вот и все.

– Скорее всего, вы были на нижних островах. Но что находится еще ниже их – не знает никто. Если даже это известно учителям, то они не спешат об этом говорить, но… – Рован на несколько секунд замолк, подбирая слова, а потом продолжил: – Я думаю, именно то, что находится там, внизу, делает мир особенным. Благодаря тому, что сотворил Радагар, это место принимает любые виды магии и позволяет их изучать. Академия ведь не ограничивается корпусами для учеников. В первую очередь это исследовательский институт, которому уже много, много веков.

– И люди, которые изучают магию так давно, до сих пор не выяснили, что находится у них под ногами? Не верю.

– Я думаю, там хаос, – сказал Рован, – изнанка мира.

Я хмыкнула и, отклеившись от перил, поймала его руку.

– Идем, – сказала я, – а то ритуал опять закончится без нас.

Нам было по большому счету все равно, к какому фонтану идти, и мы остановились у ближайшего, скульптура над которым изображала Мелинду, покровительницу магии искусств. Мелинда первая научилась рисовать картины, которые обретали плоть, и теперь ее методы продолжал разрабатывать целый факультет.

Оглядевшись по сторонам я потянула Рована в тень деревьев и мы пристроились там, приготовившись долго ждать. Я прислонилась к стволу спиной, а Рован стоял напротив меня, держась за дерево одной рукой.

– Мы собираемся ему помешать? – спросил он. Я чувствовала его дыхание у себя на губах, и от того думать становилось тяжело.

– А зачем? – спросила я, и собственный голос с трудом расслышала за шумом крови в висках. – Ограничители остановят его. Пусть думает, что ему все удалось.

– Ты не хочешь его задержать?

Великие Врата! Как можно было думать о каких-то арестах, находясь в такой близости от меня? Еще мгновение, и я начала бы комплексовать, но губы Рована внезапно коснулись моих губ, и он мягко проник мне в рот языком.

Я выгнулась, всем телом прижимаясь к нему. Вцепилась в плечи и провела ладонями по горячей спине.

Рован вплел пальцы мне в волосы и продолжал целовать меня, пока не стало трудно дышать.

Чуть отстранившись, он заглянул мне в глаза.

– Ты так никогда и не поверишь мне? – спросил он.

– А должна?… – следить за разговором все еще было тяжело.

– Там, в пещере… ты обиделась на меня.

– Не говори, что я не права.

– Просто установи правила. Я способен разделить работу и любовь.

– Любовь? – сознание прояснилось в один миг. Никто из нас до сих пор не произносил подобных слов.

Рован некоторое время молчал, вглядываясь в мои зрачки.

– Я люблю тебя, – наконец тихо сказал он.

Я опустила веки, не зная, что ответить ему.

– Это не ложь. Можешь снова дать мне свой эликсир и допросить.

Я зажмурилась, обняла его за шею и прижалась лбом к его плечу.

– Если бы это было так…

– Это так. Тебе решать – принимаешь ты мою любовь или нет.

Я продолжала стоять неподвижно, чувствуя, как одна рука Рована поглаживает меня по спине, а другая перебирает прядки волос.

– Ты же знаешь, что когда мы вернемся, нам придется разлететься по своим мирам.

– Тебе решать, – повторил он. – Ты хотела бы, чтобы я остался с тобой?

– Мы не сможем.

– Нет ничего, чтобы сдерживало меня. Все зависит от тебя.