Шпионка в Академии

Лаперьер у окна недовольно засопел. Высоколобый сноб, он мог сколько угодно не одобрять нежности между лордом и простолюдинкой, да еще и в его собственном кабинете, но вынужден был молчать. Когда выясняется, что десять лет у тебя под носом орудовал предатель и шпион, вербуя неоперившихся юнцов, а ты все прохлопал, то лучше не кривиться, что Особая Канцелярия сработала недостаточно чисто. Вот поворчишь о том, что простолюдинкам место на кухне, а потом обнаружишь себя среди пособников ренегата! Ну кому такое надо? Лучше молчать и закрывать глаза. Канцелярия лучше знает, что делает.

— Я все слышал, — не открывая глаз проворчал Альберт. — Лорденок, неужто уже боишься в глаза просьбы высказывать?

Виктор немного нервно усмехнулся и отошел от Анаис, и она тут же сжалась, обхватив себя руками.

— Не хотел тебя будить. Но раз ты проснулся, взгляни на мальчишку. Может, хоть ты поймешь, что там ренегат наколдовал.

Альберт сладко зевнул и потянулся. Из-под полуприкрытых век хитро блеснули умные глаза.

— А что ж сам на глянешь? Учительские заклятия-то вдвойне приятно разбивать!

Виктор кисло скривился, недовольно оглянулся на Лаперьера, который старательно изображал книжный шкаф, и все-таки неохотно признался.

— Я уже пробовал, но мне не по плечу. Даже не сразу понял, что искать.

Анаис громко вздохнула и зажала рот ладонями. В ее глазах мелькнул отчаянный ужас.

— Диана!

— И не только Диана, милая мадмуазель, — мрачно кивнул Альберт. — Раз лорденок признается в собственном бессилии, значит дело и впрямь серьезное. Я сошка мелкая, чтоб советы давать, но я б не пускал сюда ни короля, ни слуг его, ни попечительский совет, пока не выясним, кому какие мысли старик Филипп в голову подсадил.

Лаперьер тут же подпрыгнул на месте, обернулся, чуть ли не дымом пыхая, как паровоз.

— Как это — отменить?! — от возмущения, он половину слов растерял и теперь говорил, задыхаясь. — Это — король! Короля отменить?!

— Если понадобится — и короля, — отрезал Виктор, прекрасно понимавший опасения коллеги. — Или хотя бы задержать. Вы же не хотите, чтоб кто-то из заколдованных учеников напал на Его Величество?

Лаперьер побледнел и сник.

— Я полностью в вашем распоряжении, сеньоры, — тяжело вздохнул он, сгорбившись и как-то сразу превратившись из напыщенного ректора Академии в усталого старика.

Менталисты переглянулись. В глазах Виктора мелькнула сталь, и она же звенела в его четких отрывистых фразах.

— Отправьте тело ренегата морталистке для заклятия нетленности, а затем организуйте его срочную перевозку в столичное управление Канцелярии. Альберт займется Робером, я же буду искать признаки ментального вмешательства в разуме остальных учеников. Поручите Лаберу поддерживать порядок и организовать явку учеников ко мне. Я займу третью северную аудиторию. Все. Ах да. Выполняйте все, что скажет сеньорина Лессар, вы за нее отвечаете головой.

Лаперьер побледнел, не то от страха, не то от отвращения: прислуживать простолюдинке? Ему, благородному лорду? Немыслимо!

Анаис только сильнее сжалась в кресле. Она не хотела, чтоб ее указания выполняли. Она хотела убедиться, что с сестрой все в порядке, и провалиться в глубокий сон, без сновидений и воспоминаний. Даже на слезы у нее сил уже не осталось. Она понимала, что расследование еще не завершено, что хоть преступный маг мертв, еще долго предстоит разбираться с плодами его заговора. Но сейчас она чувствовала себя ненужной и бесполезной, обузой, гирей на ногах Виктора. Может, потому он и не смотрел на нее толком, может, потому и спешил ее покинуть?

Разорванная ментальная связь саднила, как старая ссадина, но рядом с нею болело что-то еще, жаркое и темное. Стыд, столь темный и глубокий, что не мог окрасить в алый щеки и уши девушки, острой ледяной глыбой распирал грудную клетку. Даже дышать было больно.

Я ему ничего не обещала, твердила себе девушка, я ему не нужна, и стыд мой не нужен, и раскаяние. Я всего лишь его агент, его шпионка, а все остальное я придумала сама.

Но самоубеждение не работало.

Из тяжелых раздумий ее вывел голос Альберта.

— У меня, пожалуй, будет небольшое заданьице для прекрасной мадмуазель. Раз уж мне необходимо оставить своего подопечного, то не соблаговолите ли вы присмотреть за ним? Нет-нет, бояться не стоит, малыш просто будет сидеть и бормотать. Всего-то и нужно, записывать, что он там себе под нос лепечет. Не покидает меня чувство, что есть в его бормотании какой-то смысл…

Анаис с благодарной улыбкой приняла из рук толстячка пухлый блокнот, пробежала тонкими пальцами по страницам, открыла на чистой.

Все в порядке. Для нее есть дело. Она снова кому-то нужна.

Выходя из кабинета ректора, Виктор оглянулся на Анаис, снова собранную и серьезную. Сердце тоскливо екнуло, требуя остаться рядом с ней, и он уже хотел было вернуться, хотя бы обнять ее, но дверь захлопнулась за его спиной.