Шпионка в Академии

— Но заметят не нас? — со вздохом уточнил Лимьер, уже понимая, к чему клонит маг.

— Именно!

— Не уверен, что мы успеем организовать подобную авантюру, тем более без подробного плана.

— Планы — это скучно! — Теперь, когда в голову Виктора ударила очередная сумасбродная идея, его переполняла энергия. Он вскочил и начал мерить шагами небольшой пятачок сквера. Взгляды случайных прохожих равнодушно скользили по мечущейся фигуре среди деревьев, не останавливаясь на ней — Виктор уже не стеснялся и вовсю использовал магию для рассеивания внимания. — Наш выбор — импровизация! Никто не сможет предугадать наши действия, потому что мы и сами их пока не знаем!

Лимьер устало прикрыл лицо ладонью. Иногда ему казалось, что на службу в Канцелярию его взяли именно для того, чтоб присматривать за сумасбродным магом и не дать ему натворить чего-то действительно непоправимого. Оставался только один вопрос: почему ему за это не доплачивают?

Виктор рванул обратно к Старому кварталу, внимательно и хищно осмотрелся, подмечая, где суетятся слуги. Капюшон слетел с волос, обнажив выбритые виски, но его по-прежнему никто не замечал — огибали, как столб или дерево, не задумываясь. Маг вдохновенно размял пальцы. Его идея требовала напряжения всех сил, требовала выложиться по полной и потому приводила мага в восторг. Виктор уже давно устал от скучных и однообразных ритуалов. Вызов — вот чего ему не хватало.

— Посмотрим, — пробормотал он себе под нос, и мир перевернулся.

Он видел всех людей в квартале, был каждым из них. Чувствовал и боль в суставах старой графини, из-за которой та промаялась бессонницей, и ноющие мозоли на ладонях трубочистов, и мягкий жар, ласкающий кожу суетящейся кухарки. На какой-то миг Виктор оказался в мыслях каждого из них, а потом снова вернулся в свое тело, в границы своего разума, и стоял, покачиваясь и улыбаясь, как блаженный.

Он успел.

Крошечное семя осталось в разуме каждого человека, кто в то утро находился в Старом квартале. Даже не оформленная в слова мысль, а образ, чувство, глубинная тоска, зудящая в груди. Виктор уже выдохся, магия его схлынула, а семя только начало прорастать, корнями оплетая мысли слуг и господ, отравляя их предчувствием чего-то великого и значительного.

Виктор пошатнулся и ухватился за плечо Лимьера.

— Кажется, я немного перестарался, — пробормотал он, пытаясь не сползти на землю.

Лимьер нахмурился. Он не заметил ничего значительного, что могло бы показать, что силы мага не растворились впустую. Все так же спешили слуги по улицам, зеленщики доставляли корзины со свежими овощами к черному входу, где их уже ждали кухонные слуги. Почтальоны передавали посылки и стопки писем и карточек из рук в руки дворецким. Степенные гувернантки торопились к пробуждению своих подопечных, клерки и секретари уже разбежались по поручениям своих высоких покровителей.

***

На первый взгляд в обыденной жизни Старого квартала ничего не изменилось, только Виктор как-то посерел и всем весом оперся на плечо Лимьера. Глаза мага закатилось, а слабое дыхание едва улавливалось. Не дожидаясь, пока не рассеются чары отведения глаз, Лимьер утащил потерявшего сознание начальника в узкий переулок, куда выходила черная дверь всего одного дома.

Постепенно гомон на улице становился все громче и громче, люди выходили из домов, толпились на улицах, пялились в небо. И слуги, и дети, и благообразные господа, судя по виду, только глаза продравшие и даже не успевшие толком одеться. Мелькнуло даже несколько дородных дам и нежных девиц в светлых ночных рубашках.

Это уже совсем не походило на обыденную жизнь благообразного квартала. У Лимьера под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. Он никак не мог понять, что же учинил его начальник, и потому это его пугало до холодка в желудке и кома в горле. Он никак не мог решить, что сделать лучше: выглянуть из переулка, рискуя привлечь внимания, или так и остаться в неведении. Пожалуй, второе пугало его больше.

С трудом поддерживая бессознательного Виктора, Лимьер осторожно вышел на улицу, стараясь держаться как можно ближе к стенам домов. Никто даже не посмотрел в его сторону, никто не опустил взгляда. Кажется, в домах остались только младенцы и обездвиженные больные, а все остальные — и крошечные, едва научившиеся ходить дети, и старики, годами не встававшие из кресел, — вышли, выползли, выбрели на улицы и заполонили их. Люди топтались, как сомнамбулы и неотрывно смотрели на верх. Иногда то тут, то там вспыхивали шепотки, но быстро угасали.

Лимьер опасливо, из-под руки, взглянул на небо, но не увидел ничего, на что можно было бы так пялиться. Небо как небо, розоватые рассветные облака, еще виднеется полупрозрачный месяц, солнцу еще далеко до зенита. Но люди стояли и смотрели, не шевелясь, не отводя взгляд, не пытаясь даже затекшую шею размять. И от этой картины мороз продирал по позвоночнику.

Лимьер покосился на Виктора. Ужас перед могуществом мага свернулся где-то в кишках и там и остался, так и не поколебав верности Лимьера начальнику.