Шпионки в Париже

Унтер-офицер штаб-квартиры, смелый сержант Ламорлет направил на него фотоаппарат. Константен остановился, попросил жандармов встать с ним рядом, и принял позу:

– Старайтесь, чтобы хорошо получилось, – сказал он. К несчастью, пластинка впоследствии разбилась.

В этот момент шпион не был больше красивым рыцарем, который, под фальшивым именем графа де Смирнос, разбивал сердца своих жертв в парижском полусвете. Он был мертвенно-бледен, с чертами опустошенными, не сожалением, а страхом, который выступал каплями пота на его лице. Осевший, согнувшийся, одежда в беспорядке, он вызвал бы жалость, если бы забыть зло, которое он нам причинил, забыть о тысячах храбрых солдат, погибших по его предательской вине на фронте, о невинных жертвах, которые из-за него ушли в морскую пучину.

«Я православный…»

В донжоне Венсена, произошел еще один инцидент. Грек потребовал священника – он этого не хотел во время своего нахождения в тюрьме. Пока искали кюре Венсена, осужденный ждал в комнате, соседней с той, где находились офицеры. Внезапно он открыл дверь, соединяющую комнаты, проник в комнату, где мы были, и сделал вид, что хочет сесть за наш стол!…

Тут прибыл кюре.

– Я православный, сказал ему Константен, – у нас не одна и та же религия, господин кюре, но я предполагаю, что у нас один и тот же Бог! (!).

И остался на полчаса с почтенным священником.

Проходя перед войсками, он церемонно приветствовал их и захотел говорить:

– Смелые французские солдаты, – начался он, – я – друг прекрасной Франции. Я обожаю французских солдат, и я хотел бы Вам сказать…

Его заставили замолчать. Тогда, сцепив руки и подняв голову к небу, он пробормотал молитву на греческом языке. Затем он промолвил на французском языке: «Боже мой, помилуй меня!…»

И упал сраженный.

IX: Логово бандитов

Банда «Кафе Амодрю». – Шпионаж и наркотики. – Школа «Рыжей».

Эта история потрясающей банды предателей, с маскировкой, дезертирством, торговлей наркотиками, самоубийством из-за любви, разоблачениями, изменами в измене, с женским шпионажем, с драмой сумасшествия, и т.д… – в общем, в ней есть все, что нужно для хорошего американского фильма. Слушайте скорее:

Большая часть шпионов, посланных во Францию, при отправлении получала продукты или предметы немецкого происхождения, ввоз которых во Франции был незаконным, такие как: кремни для зажигалок, кокаин, морфий, шпанская муха, и т.д… Этот метод, на первый взгляд, кажется изумительным, ведь перевозить подобную контрабанду, это значит, столкнуться с проблемами с таможней или с жандармерией.

И да, и нет. Это был вполне остроумный и очень приемлемый повод. Если бы случайно агент был арестован и попытался бы выкрутиться, он мог бы сослаться на правдоподобный и одновременно преступный мотив:

– Я контрабандист, это правда! Но я не шпион!

Таким был приготовленный ответ, впрочем, классический ответ всех обвиняемых в сотрудничестве с врагом, которыми должно было заняться правосудие.

Так что, где была контрабанда, там, как говорят, в большинстве случаев был и шпионаж.

Женевский центр

Женева стала встреча французских дезертиров, и, как ни печально это констатировать, именно среди них немцы вербовали большую часть своих агентов.

Главное разведывательное бюро находилось, как мы уже говорили во Фрейбурге в Брайсгау, а их представителем в Женеве была светловолосая женщина, немка, которую называли «la Rouquine»- «Рыжей».

Эта женщина, которую не надо путать со знаменитой мадемуазель Доктор из Антверпена, часто перемещалась. У нее в качестве помощника постоянно работал в Женеве некий сапожник, немец по имени Кёнигер, которое жил на Рю-Прево-Мартен и занимался централизованным сбором сведений и вербовкой агентов.

Когда Кёнигер вербовал новичка, он посылал его во Фрейбург для профессионального обучения. Там находилась замечательная школа, о которой мы уже говорили, и методы подготовки там достигли такого уровня, что в ней преподавали кандидатам: приемы сбора и отправки сведений, перехода границы, иногда даже воссоединения с их бывшей частью на фронте, где им удавалось убедить своих товарищей и командиров, что они попали в плен и сбежали.

Гравер по металлу из Женевы по имени Лизенменгер переводил учеников во Фрейбург.

Пересечение границы происходило недалеко от Женевы при соучастии владельцев приграничных кафе и ресторанов, заведения которых размещались в нескольких метрах от пограничной полосы.

Коллекция французской формы

Но, прежде чем отправить достаточно хорошо подготовленных шпионов, их надо было одеть. У Кёнигера для этой цели была большая коллекция французских мундиров в его погребке. Еще он обладал прекрасной подборкой фальшивых военных документов, изготовленных с редкой ловкостью.

Это были, большей частью, либо увольнительные записки, либо документы об отпуске после болезни. Разумеется, на документах были все необходимые печати. Обычно пользовались штампами госпиталя в Берге (Нор) или отметкой вокзальной комендатуры в Аннемассе или Бельгарде с пометкой «Отмечен при переходе», или еще со штампом распорядительной станции Крепи-ен-Валуа.