"Шпионская" Коллекция Жан Брюс

Они засунули ему в губы стакан. Он подчиняется. Это был бренди. Он отметил «отличный», прищелкнул языком, увидел, как пейзаж вокруг него стал четким, и сказал человеку, склонившемуся над ним:

- Вы дадите мне адрес.

- А?

- Где купить такой коньяк.

Он заставил себя улыбнуться. Мужчина выпрямился, держа пустой стакан в своей толстой, волосатой руке.

«Мы собираемся задать вам несколько вопросов», - возобновил голос вначале. В ваших интересах, вам следует ответить на них откровенно ...

Юбер покачал больной головой, поморщился и спросил:

- Дай мне минутку, пожалуйста. Я все еще совсем не в себе ...

- Вы хотели бы еще выпить?

- С удовольствием.

Бульканье. Волосатая рука протянула ему наполненный стакан. Он сделал глоток, пытаясь восстановиться как можно больше перед предстоящим испытанием.

Их было двое перед ним. Ближайший, тот, кто только что напоил его, выглядел как горилла; но его портной, должно быть, находился на Сэвил-Роу (6).

Склонные линии его бритой головы, необычно густые белые брови, падающие на слишком близко расположенные маленькие серые глазки, острый и извилистый край его очень длинного носа, его негроидные губы придали ему звериный облик, совершенный обезьяны. - по подобной длине его рук. На лацкане его белого костюма была вышита красная гвоздика.

Другой, тот, кто говорил с самого начала, был похож на любого обычного мелкого клерка банка. Обычное, бледное лицо, бледные невыразительные глаза, готовая одежда на худом теле с впалой грудью, сутулыми плечами.

Это он снова заговорил после того, как терпеливо дождался, пока Юбер опомнится.

- Как вас зовут ?

С ложной уверенностью и вызывающе в голосе Юбер ответил:

- Ганс Пресслер.

- Дорогой! Дорогой! - сказал другой.

Чтобы добраться до грека, он, как обычно, оставил все свои бумаги под замком в своей комнате. Его похитители могли найти при нем только три или четыре египетских фунта, фонарик, нож, дубинку, его рогатку и несколько стальных шариков ... Он воспользовался тишиной, чтобы осмотреться. Комната была довольно большой, прямоугольной формы. Побеленные стены. Потолок с деревянным покрытием. Пол грубо паркетный. С одной стороны, справа от Хуберта, в стене было два двойных окна с остроконечными арками, закрытых изнутри ставнями из цельного дерева. Мебель была очень простой: топчан, два стула и кресло, которое Юбера держало.

Голая лампочка, падающая из луча, обеспечивала свет. «Старый арабский дом», - подумал Юбер, услышав, как маленький человечек задает ему новый вопрос:

- Дата и место рождения ?

- Гамбург, 25 марта 1917 г.

- Текущее место жительства?

- Франкфурт, Sendlinger Strasse, 51.

- Профессия?

- Представитель фирмы пишущих машинок.

Человек-горилла слегка отступил. Ее маленькие серые глазки были холодными, как лед. Другой подошел и небрежно закурил египетскую сигарету, глядя на Юбера почти дружелюбным взглядом. «Сейчас пора остерегаться», - подумал он. Ловушка была представлена ​​ему в безобидном виде.

- Вы были во Франкфурте в 1951 году?

- Я был здесь.

Хьюберт думал, что теперь он расспросит его о его военном прошлом.

«Я останавливался там в то время», - сказал человечек, затягивая сигарету. Не смешно ! Я проспал с друзьями восемь дней - он тихо смеется - в подвале под обломками старого здания I.G. Farben Building. Не смешно…

Юбер понял, что двое мужчин наблюдают за ним с удвоенным вниманием. Он никак не отреагировал. И все же ловушка была расставлена ​​...

Он прекрасно знал, что I.G. Здание Фарбен не было снесено во время войны, и что Верховная комиссия Соединенных Штатов в оккупированной Германии открыла там свои службы. Поэтому совершенно невозможно, чтобы его собеседник спал в подвале под обломками этого дома в 1951 году ...

И все же, сознательно, Гильбер довольствовался понимающим кивком и повторением эхом:

- Не смешно, ты прав.

Тишина. Двое мужчин отошли на несколько шагов друг от друга, вернулись, пока не оказались лицом к лицу, некоторое время смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Тут вмешалась денди-горилла:

- Если бы вы перестали смеяться и заговорили, что бы вы теперь подумали, осел?

Баф! Пощечина, чтобы оглушить быка, чуть не сорвала Юберта со стула. Он выругался из-за сильной боли, пронизывающей его и без того потрясенный череп, а затем яростно запротестовал!

- Сволочь! Что я тебе сделал? И, прежде всего, кто вы такие?

Горилла усмехнулся, натягивая наручники, удерживаемые золотыми и бриллиантовыми пуговицами.

«Вы напортачили с нами, - ответил он, - и этого более чем достаточно, чтобы вас успокоить. Кто мы? Что, черт возьми, ты делаешь? Тебе все равно придется отвечать! Ослиная задница!

Он зашагал через комнату, вытирая безупречные лацканы. Другой вступил во владение его вниманием, не изменив своей тактики с самого начала: