Шпионские игры (СИ)

— Давайте Рина займет мое место. Или мы вместе. Ей же тоже полезно посмотреть, как оно происходит, а не только мучиться ожиданием в медотсеке.

— Здравая мысль, меня она тоже посещала, — согласился командир.

— Погодите, — возмущению моему не было предела. — А у меня спросили? Я же не слепая, и вижу периодически ваши тренировки. Друзья мои, я же не добегу даже до того места, где влазить в скафандр. Уж не говоря о том, чтобы еще в нем бегать.

— Знаете что, — командир взял паузу и в наступившей тишине очень долгим и внимательным взглядом посмотрел на меня так, что мурашки пробежали по спине холодным ручейком. — Мы, в сущности, прекрасно разберемся и без Вас. У нас слаженная группа, в переделках побывали самых разных, а обучать новичка всегда трудно. Обычно этим мы занимаемся на базе, а не на боевом задании.

— Вот и не изменяйте традициям.

— Катерина Петровна, во — первых, Вас включили в список в самый крайний момент, за сутки до вылета. Во — вторых, Вашу кандидатуру усиленно рекомендовало наше руководство. И у меня сомнений не было, что Вы постараетесь влиться в наш коллектив по мере возможностей. Стать нашим бойцом Вас и не просят, и это было бы нелепо с учетом Вашей физической подготовки. Да и Ваши устремления оставляют желать лучшего. Или, по крайней мере, удивляться.

— Тогда зачем вы все меня мучаете? — слезы уже подступали к моему горлу.

— Хорошо, тогда просто по — человечески скажите. А неужели Вам не хочется использовать единственный, возможно, шанс поучаствовать в настоящей работе нашего подразделения?

— Нет.

— Вы так ненавидите Землю?

— Нет. Я ценю женственность. Не отказываюсь же оказывать помощь. Не хотела выносить на обсуждение, но помогаю же вашим ребятам и сейчас. Массажи, например, делаю, кто просит.

— Правда, — кивнули несколько парней со своих мест.

— Вот. А бегать с бластером я не приспособлена. Это отвратительно для женщины.

— Вообще‑то я знаю девушек, которым это не мешало оставаться женственными. С одной из них учился вместе и вместе начинал служить. Сейчас она командир такой же группы.

Едва не выпаливаю вслух свою догадку: неужели он о Кире? Тогда у них у всех извращенные представления о женщинах. Спорить с ними мне смысла никакого нет.

— Давайте найдем здравое решение, — смиряюсь хотя бы внешне. — Все понимаю. У вас не прогулочный катер. Но стать воином, зажмурив глаза и загадав желание, я не смогу. К тому же и желания нет.

Наши прения заходят в тупик и больше не возобновляются. Тем не менее, с тем, что поручено, я справляюсь, и со мной просто вежливы. Оказалось, что командиру и еще паре ребят надо написать за время командировки научные статьи и отчеты — ребята учатся дальше без отрыва от службы. Помочь в этом как раз в моих силах.

А наш полет постепенно подходит к концу. Одна мысль мне не дает покоя — та группа, к которой на ротацию летит экипаж этого звездолета, и есть группа Киры? Об этом ребята говорят между собой, как о само собой разумеющемся и предвкушают радость встречи. Будет ли она у меня? Что скажет Крис? Не подумает же он, что я его преследую и решилась на такое приключение ради того, чтобы в затерянной глуши выслушать его очередную насмешку?

— Завтра входим по расчетам в зону приема связи нашей группы. То есть приближаемся к орбите Таллирии, — сообщил необыкновенно торжественно на утренней планерке командир.

И у меня оборвалось все внутри. Как оказалось — не случайно.

Что было раньше — первый сеанс связи с земной миссией или информация о сражении в околоорбитном пространстве планеты, к которой мы так долго стремились, не знаю. Но металлический голос, раздавшийся из динамиков, оптимизма не вдохнул:

— Внимание личного сотава. Боевая тревога. Всем занять свои места.

Мое место в медотсеке.

— Рина, не фасонь, давай в скафандр, — бросает мне на бегу медик.

— Все так плохо? — мой вопрос прозвучал в спину и остался без ответа.

Корабль содрогается раз, другой, третий — хорошо, я потратила время на то, чтобы все, что могло бы свалиться, было надежно закреплено или убрано в ящики. Моя природная способность предвидеть только плохое здесь выручила. Закон неотвратим — все, что может быть свернуто при моем перемещении мимо, будет повреждено и при аварии.

Нашу посудину встряхивает с такой силой, что я сажусь на пол в углу, не добравшись до компенсаторного кресла. Вцепляюсь рукой в какую‑то стойку и вслух возмущаюсь:

— Идиоты. Столько ж денег эта штука стоит. Они ее строили?!

— Это ты кому? — голос Ската звучит так неожиданно среди мигания аварийного освещения и взывания каких‑то зуммеров, что я взвизгиваю и не могу остановиться.

— Ой, — спохватываюсь и поднимаю на него глаза.

Внезапно в этот момент вспыхивает обычный свет и перестают мигать красным датчики сходившей с ума техники.

По лицу парня стекают струйки крови, он безуспешно пытается стереть их рукой, но только хуже размазывает.

— Можешь заклеить? Только поскорее.

— А что случилось? — корабль больше не трясется, и я могу встать, не опасаясь завалиться на него же.

— Ничего особенного, — улыбается он. — Мы, как всегда, победили.

— Кого? — спохватываюсь и усаживаю его.