Шпионские игры (СИ)

— Я рад, — улыбнулся он так тепло, что Кира не стала продолжать мысль. Она‑то хотела сказать Александру, что это перед ней лично он не должен извиняться, а вот как боец ее команды он таки проштрафился. А еще она хотела возмутиться, что он вышел на смену, не восстановившись как следует. но и об этом девушка не стала говорить вслух — в конце концов, всех осматривали медики, и, значит, не нашли в организме Резкого чего‑то того, что помешало бы ему несли службу дальше. Значит, препарат сработал, Резкий здоров, и это должно полностью устроить командира.

Вот только Кире почему‑то этого было мало… Ей хотелось, чтобы он спросил еще что‑нибудь. Или улыбнулся снова этой потрясающей открытой улыбкой, неожиданной на его мужественном лице. Эту обескураживающую искреннюю улыбку она помнила еще с Академии, когда он улыбался ей, старшекурснице, встречая изредка в коридорах или на полигоне.

В итоге к себе в комнату она вошла с безумной головной болью. И замерла в кресле, не желая пошевелиться. Поцелуи Резкого и Сталия, их объятия… Все это произошло слишком быстро и слишком одновременно. Она застонала от обжегшей кипятком мысли: 'Сашка, Сашка, что же ты наделал… Почему только вчера признался? Столько лет! Я же не догадывалась! Вокруг тебя столько было всегда девчонок, красивых, с факультета контактологии. А я… вечно в затасканном комбезе, с синяками и сбитыми руками… И не думала, что твои улыбки можно истолковать так. Ну смеется с меня красивый парень и ладно. Хотя ты же мне всегда нравился. И когда пришел устраиваться на этот звездолет, у меня же тогда все оборвалось внутри. Вот она, судьба! Но нет. Ты прикрывал мне спину в бою. А после шел развлекаться с целой толпой веселых и тоненьких девочек, которые не будут кувырками уходить с линии огня, стреляя с двух рук'.

И вот теперь она, годами сохранявшая со своими ребятами товарищеские отношения и ни разу не пожалевшая об этом, позволила себе отдаться фактически первому встречному. И кому? Инопланетнику. Пусть красивому, нежному, вызывающему восторг каждым своим прикосновением и урчащими звуками голоса. Но чужому. С которым у нее никогда не будет общего будущего.

Кира вытерла непрошенные слезы. И к ней снова вернулась холодная рассудительность. Она поняла, какая участь ей была бы уготована. Согласись она на предложения Сталия. И не хотела этого. И не могла предать ребят, бросив их в нынешней обстановке. 'Да и что нынешняя обстановка?' — подумала девушка. — 'Она что, станет легче и проще спустя день, месяц, год? Не Таллирия, так Тау Кита и еще где. Слишком уж множатся гады, жаждущие протянуть лапы на то, где и без них хорошо. Где есть разумный порядок Галактики'

Даже погрустить наедине со своими мыслями ей не дали. Неугомонный Виталий Сергеевич, который, как и положено диппредставителю, развернул на планете невероятную активность по налаживанию контактов, предупредил ее об очередном приеме. Для Киры и ребят в первую очередь это означало не музыку, улыбки и церемонные беседы, в которых ковалась дружба Таллирии и Галактического союза, а тяжелый труд. Хотя откровенной и даже скрытой, завуалированной агрессии они не наблюдали, но все равно могли подстерегать подводные камни вроде того, на который нарвался любвеобильный Резкий.

Со смешанным чувством ей пришлось вызвать Резкого:

— Зайди ко мне в кабинет, когда сменишься.

А для начала обсудить задачу с Вайпером и Романом.

— А ты не замечала чего странного в поведении нашего многоуважаемого посла? — неожиданно спросил у нее Роман, когда основные детали приемы были уточнены и Вайпер отправился подготавливать ребят к вечернему выходу — они на этот раз должны были быть в строгих костюмах, которые носили с той же естественностью, что и боевые скафандры.

— Честно говоря, он вообще странный для посла. Слишком конфликтный. Со мной сложно поругаться, но он это делает, причем в одностороннем порядке, и это его не смущает.

— Да я не совсем о том. Неприятно, конечно. Но то, что он не может смириться с женщиной — офицером, да еще обеспечивающей его же безопасность, спишем на издержки воспитания. Кстати, здесь его взгляды нашли бы полную поддержку, — Роман снова подмигнул ей, как тогда, при первой встрече.

— А что еще?

— Как его зам и первый помощник, в принципе, я должен быть в курсе всех его телодвижений.

— Как и я, будучи советником по безопасности. Но у меня создается впечатление, что он своим таким показным неприятием, презрением что‑то маскирует. Он хочет создать между нами барьер неприятия. И создать ситуацию, при которой у меня не будет желания лишний раз быть рядом с ним, вникнуть в какие‑то тонкости.

— То есть хочет вызвать у тебя апатию, равнодушие и чисто формальное отношение к обязанностям? — задумался Роман, опираясь подбородком на сцепленные руки. — И у меня такая мысль появлялась. Все эти бессмысленные поручения, которыми он заваливает и тебя, и меня. Это тоже способ загнать, притупить внимание и рвение. И просто банально отдалить на какое‑то время.

— Думаю, надо подумать, для чего бы ему это?