Шпионские игры

На крошечном дисплее наконец появилась надпись «Совершенно секретно», и кнопка шифрованной голосовой связи вспыхнула красным. Уивер надеялся, что между Пекином и Лэнгли достаточно оптоволоконных каналов, чтобы обеспечить быстрое соединение, но ожидание показалось ему вечностью, хотя на самом деле прошло менее пятнадцати секунд.

Послышался голос Страйкер, казавшийся безжизненным из-за системы шифрования.

— Надеюсь, у вас есть кое-что для меня, мистер Уивер, — сказала она.

— Думаю, вы заслужили свой обед, — ответил Уивер. — Вчера я закончил восстанавливать исходный код подпрограммы САПР. Я извлек алгоритм и перевел его в стандартную математическую запись, на что ушла бо́льшая часть ночи, но это не важно. Проблема в том, что я не могу ни с чем сопоставить уравнения. Я не слишком хорошо разбираюсь в математике, чтобы понять, что передо мной.

Уивер сдал курс математики, чтобы получить специальность компьютерщика, с посредственной оценкой, да и то благодаря тому, что над ним сжалился преподаватель. Он никогда не видел смысла в знании математики. Уже больше десяти лет Уивер работал программистом, и ему ни разу не пригодились познания в этой области, выходившие за рамки средней школы.

— Возможно, я смогу вам помочь, — предложила Кира.

— С меня пиво.

— Этим вы вряд ли обойдетесь. Берите распечатку с уравнениями и бегите…

Кира задала кому-то вопрос, которого Уивер не расслышал. Система шифрования заглушала тихие голоса.

— Бегите в Центр контроля над распространением оружия. Найдите кого-то из старших аналитиков, кто занимается вопросами противовоздушной обороны. Наверняка у них есть экземпляр русской научной статьи, в которой объясняется суть алгоритмов.

— В Сети ее нет?

— Только на русском, — объяснила Кира. — Вы читаете по-русски?

— У вас есть название и автор?

— «Метод краевых волн в физической теории дифракции». Автор — Петр Уфимцев, шестьдесят шестой год.

Страйкер повторила название по-русски. Казалось, она читает текст. Уивер не слишком разбирался в акцентах, но его несколько раз посылали в Россию. Произношение Киры было безупречно и, насколько он понял, мало чем отличалось от московского.

— Минутку, у меня нет кириллической клавиатуры, — сказал Уивер, надеясь, что Кира оценит его сарказм, но, судя по ее голосу, она слишком устала, чтобы обращать на это внимание.

Позаимствовав из соседней кабинки инженерный блокнот, он поискал карандаш.

— Повторите название. — (Кира еще раз произнесла русские слова.) — О чем эта статья?

— О технологии невидимости.

— Я думал, эту технологию изобрела компания «Локхид Мартин» в семидесятые, — сказал Уивер.

— Уфимцев разработал математическую теорию, но русские не поняли, как ее можно применить. Зато поняли в «Локхид Мартин». Думаем, алгоритмы, которые вы извлекли, — это и есть уравнения Уфимцева для расчета радарных профилей. Он выяснил, что размер объекта, отражающего радарную волну, не имеет значения, важна лишь его форма. Вот почему это число в программе менялось лишь тогда, когда вы загружали новую форму. Это был радарный профиль. Истинные размеры объекта не имели значения.

— Это противоречит здравому смыслу, — заметил Уивер.

— Но технология работает.

— Кто бы сомневался, — сказал Уивер. — Если экземпляра статьи ни у кого из аналитиков не окажется, придется попросить помощи у библиотекарей.

— Действуйте на свое усмотрение, — закончила Кира разговор.

Связь прервалась.

Кабинет директора ЦРУ

На столе директора ЦРУ зазвонил телефон. Кук включила шифрованную связь:

— Кук слушает.

— Это Берк. Мы в Сеуле.

— Как тебе корейская кухня?

— Жаль, но не было возможности попробовать, — сказал Джонатан. — Хотел бы попросить об одной услуге.

— Конечно.

— Может, это ничего и не значит, но я хотел бы исключить все, что можно, даже если прямой связи нет. Тайваньцам удалось выяснить, каким веществом отравились те спецназовцы в Тайбэе?

— Вчера наконец пришел отчет из оперативного центра — уже после того, как вы начали играть в свои игры с китайцами, — сказала Кук. — Это вещество известно под названием «фторсульфоновая кислота». Обычно оно используется для предотвращения конденсации водяного пара при температурах, близких к точке замерзания. Иногда министерство обороны применяет его для рассеяния инверсионного следа самолета, чтобы его нельзя было обнаружить визуально. Помогла тебе моя информация?

— Ты даже не представляешь как.

— Может, все-таки расскажешь, в чем дело?

Джонатан рассказал.

— Нам с Кирой нужно полететь на один из авианосцев в Проливе, — добавил он.

— Не может быть и речи. Я не собираюсь посылать вас в зону боевых действий, — отрезала Кук.

— Мы знаем, что такое «Смертоносный жезл». Я могу объяснить это адмиралу лично или послать депешу и надеяться, что он сочтет нужным ее прочитать и ему понравится мой шекспировский слог.

— Ты не самый обаятельный из аналитиков.

— Надеюсь, для тебя достаточно обаятельный, — ответил Джонатан.

Последовала долгая пауза, во время которой Джонатану оставалось только вслушиваться в едва заметное шипение.

— Когда вернешься, поставишь мне бочку виски, — наконец дала согласие Кук.