Шпионские истории

«Утверждение издателей «Записок…» о том, что Пеньковский передал рукопись на Запад еще осенью 1962 года, звучит нелепо, так как он, зная, что за ним внимательно следят, не стал бы подвергать себя опасности разоблачения».

А еще один осиновый кол забил издателям «Записок…» известный «специалист по русскому вопросу» Зорза из английской газеты «Гардиан». Он тоже воспринял эту книгу как фальшивку, и обратился в ЦРУ за ее русским текстом. Однако, как пишет Зорза, «штаб американской разведки не смог предъявить оригинала».

Вот и вся «правда» о Пеньковском и его несуществующих «Записках». Хотя таких «правд» до сих пор всплывает много. Некоторые авторы переворачивают события по Пеньковскому с ног на голову, понимая, что для рекламы можно использовать и дешевый авторитет подобным «открытием».

Так предатель Резун, он же Виктор Суворов написал при активной помощи консультантов-разведчиков из МИ-6 в Англии, а издал в России очередную «свою» книгу под названием «Кузькина мать». Она возвращает читателя к временам Карибского кризиса. Если кратко, то книга о том, что третью мировую войну предотвратил человек, который в бывшем СССР, да и в современной России считается английским и американским шпионом, предателем Родины — это Олег Пеньковский. Комментировать не хочется этот детский лепет взрослых дядь, заточенных явно враждебно к России.

В 2010 году появился еще один «бестселлер» контрразведчика Анатолия Максимова «Главная тайна ГРУ», в котором утверждает, что Пеньковский жив, так как был двойным агентом, работая против американцев. Автор приобрел эту книгу и дал почитать своим коллегам, в том числе и участвующим в оперативных операциях и следствии по Пеньковскому. Ответ один — очередной бред!

«Тигр» ломает когти

Шел 1974 год.

Это был первый год службы автора в центральном аппарате военной контрразведки, в знаменитой Лубянке, с которой связаны и подвиги в работе честных, порядочных чекистов, и преступления злодеев, выполнявших злую волю тиранов, и партийных царедворцев.

В этих стенах, с одной стороны, разрабатывались планы по локализации заговора иноземного врага молодой России Б. Локкарда, нейтрализации британского шпиона С. Рейли и террориста Б. Савинкова, расследовалось дело об убийстве английскими оккупационными властями 26-ти Бакинских комиссаров. Отсюда отправлялся на задание командир отряда особого назначения «Победители» Д. Медведев и его легендарный разведчик Н. Кузнецов. А с другой стороны, готовились материалы для сомнительных с правовой точки зрения процессов над так называемыми «врагами народа» и прочее. В застенках Любянских казематов в одинаковых условиях сидели и жертвы, а потом и их палачи. Эту тему достаточно глубоко разработал А. Солженицын. И все же светлых дел, с позиций организации борьбы со шпионажем, было больше.

Именно здесь автор надеялся встретиться с конкретным делом на живого шпиона в «десятке мишенной системы».

Скоро этот случай, хотя и косвенно, для чекиста с периферии представился.

Суть вопроса в том, что коллеги из соседнего подразделения совместно с территориальными органами госбезопасности вели ДОР на подозреваемого в проведении шпионской деятельности военнослужащего. Так как сил и опыта по таким делам у них было недостаточно, их руководство обратилось за помощью к тогдашнему начальнику второго отделения подполковнику В.С. Филиппову, который подключил к этому делу профессионалов — разработчиков.

После реализации дела они рассказывали личному составу отделения некоторые особенности поиска агента ЦРУ США, так сказать для расширения оперативного кругозора, что стало большим подспорьем для дальнейших удачных стартов военных контрразведчиков на тропе поиска отщепенцев — предателей в армейских погонах.

Но все по порядку…

* * *

Под чекистским колпаком оказался молодой человек, на которого сделала ставку американская разведка. Речь шла о старшем инженере лаборатории физики плазмы одного из московских вузов — неком Александре Нилове, который с 1972 года находился в длительной заграничной командировке в Алжире. Там он по контракту работал в Национальном институте нефти, газа и химии в небольшом городке Бумердесе.

За границей Нилов быстро завязал знакомства с иностранцами. Близких друзей среди соотечественников у него не было. Для Александра они — «совки», «рабочие лошадки», а он, как сам себя считал, голубых кровей и белой кости. Они скучны, со стандартным мышлением, заботятся даже за «бугром» о какой-то советской нравственности. Совсем иное он наблюдал в поведении иностранцев — раскованы в беседах и поступках, коммуникабельны, без комплексов.

«Иностранцы, — рассуждал на досуге молодой человек, — почему-то мне ближе становятся с каждым разом после общения с ними».