Шпионские истории

В последнее время Толкачев много пил, заглушая то ли страх скорого разоблачения, то ли невозможности долларовых трат. А валютных ассигнаций у него собрался уже целый мешок. Прятались сребреники на даче. Из-за злоупотребления спиртным, машиной часто управляла его супруга, особенно после возвращения с дачи в Москву. Вообще, надо сказать, что она не догадывалась о наличии у благоверного «зеленых», да еще в таком количестве. Жили скромно, даже картошку она садила на клумбе. Однажды она чуть было не застала его над интересным действом. Сажая клубни «второго хлеба», она обратила внимание на клубы дыма, поднимающиеся над дымоходом. Окно было открыто.

— Что ты делаешь? — спросила она. — Теплынь на улице.

— Жгу ненужные бумаги, — последовал ответ.

«Ненужными бумагами» были стодолларовые купюры, которые он прятал от посторонних глаз. Доллары для него теперь теряли ценность.

«Горят мои страхи, мои труды, мои ухищрения, — рассуждал предатель. — Как это все глупо и необъяснимо!»

Он то и дело бросал и бросал в красный от жара зев голландки доллары, предварительно освобождая их от банковских упаковок. Распушенные деньги горели лучше, сворачиваясь в трубочки и вспыхивая каким-то зеленоватым пламенем. Ему стало жарко и дурно от выпитого дешевого коньяка, но он продолжал и продолжал топить печь предательски заработанными баксами. Когда домашний крематорий обуглил последнюю порцию долларов, он облегченно вздохнул и подумал: «Это ведь целое состояние. За границей я бы с женой мог безбедно прожить до конца своих дней. А тут такой пассаж».

Он весь красный вышел помочь жене сажать картофель.

— Видно много у тебя собралось макулатуры, вон как раскраснелся.

— Много, много, мать. Наконец, освободился от всяких глупостей.

— Ну вот и хорошо…Бери лопату… Но картофельного урожая Толкачеву не удалось увидеть. 9 июня 1985 года семейная пара возвращалась с дачи в

Москву. За рулем светлой «копейки» сидела супруга хозяина, задремавшего на переднем сидении после принятой очередной порции коньяка «на дорожку». Но дорога домой оказалась намного короче. На шоссе, когда можно было, как и раньше разогнаться на «четвертой», водительница вдруг заметила двух «гаишников», стоящих у грузовика с брезентовым тентом. Один из них, держа документы, отчитывал за что-то водителя. Другой милиционер привычным движением жезла приказал остановиться легковушке. Как только жена Толкачева нажала на тормоз, из грузовика выскочило несколько дюжих молодцев. Это были бойцы знаменитого подразделения группы антитеррора «Альфа». Они «деликатно» вытащили из салона очумевшего шпиона и затолкали в быстро появившийся «уазик» со шторками на окнах. Предательски щелкнули за спиной наручники, прощупана и порезана одежда на предмет поиска средств для самоуничтожения. Толкачева мгновенно переодели в тюремную робу и машина стремительно понеслась в сторону Москвы. Через некоторое время она въезжала в ворота Лефортовского следственного изолятора КГБ СССР.

* * *

Теперь перед контрразведчиками стояла завершающая оперативная задача — выяснить последнее задание ЦРУ агенту и задержать американского разведчика. Подследственный рассказал о том, что через четыре дня, на 13 июня, у него назначена встреча со связником резидентуры ЦРУ. Контрразведчики в назначенное время успешно провели операцию по задержанию связника «Сфиэ». Им оказался 2-й секретарь посольства США в Москве Пол Стомбаух, которого ждала судьба персоны нон грата, а его напарника — следствие и суд.

При задержании у Стомбауха были изъяты исполненные на миниатюрных листах быстрорастворимой бумаги инструкции ЦРУ, пять мини-фотоаппаратов, изданные за границей антисовестские произведения под фальшивыми обложками. А также деньги, предназначенные для агента, схемы района, места встреч и т. д.

На следствии Толкачев, как уже говорилось выше, признался, что от радиосвязи и тайников он отказался, считая их опасными в условиях повышенной активности местной контрразведки в столице. Встречи, как правило, проводились раз в месяц, но, по условиям связи, могли быть и внеочередными. Конспиративные места встреч с американскими разведчиками фигурировали под наименованиями: «Нина», «Валерий», «Ольга», «Анна», «Новиков», «Шмидт», «Саша», «Черный», «Трубка» и другие.

Учитывая близость дома Толкачева к посольству США, сигналом к готовности агента на очередную встречу являлся сначала зажженный в определенное время свет в одной из комнат его квартиры, а позднее — открытая форточка одного из окон квартиры в обусловленное время. В случае его срочной встречи с американцами шпиону надлежало в определенном месте поставить условную метку, исполненную мелом в виде буквы «0», а затем убедиться в готовности американцев через зажженный тоже в обусловленное время свет в одном из известных предателю окон посольства США.

На вопрос, как так случилось, что он в принципе вполне обеспеченный человек пошел на предательство, он ответил: