Шпионские страсти

У меня сложилось такое впечатление, что сия неуверенность мага не слишком расстраивала; скорее, он находил в ней нечто забавное.

— Сначала я был уверен, что выбор сделал я, — внёс необходимые объяснения он. — Потом стало казаться, что первый ход всё-таки был за Катрин. А вот в последние дни впечатление стало складываться такое, будто наша помолвка — плод кропотливой работы её родителей.

— В подобных обстоятельствах самое главное — это предоставить каждому думать, будто инициатива принадлежит именно ему, — посоветовал Эстли. — Все будут довольны, а вы добьётесь своего.

— Потому я ни с кем и не спорю, — махнул рукой Ибарра. — Но в своё логово из резиденции герцога перебрался при первой подвернувшейся возможности.

Я ожидала, что Рэм воспользуется этой дискуссией, дабы как-нибудь поддеть мага, но обнаружила, что он вообще не слушает наш разговор. Монтерей-младший стоял у окна и думал о чём-то своём, вглядываясь в характерную палитру закатного неба.

— Что-то не так? — тихо спросила я, подойдя к другу и положив ему руку на плечо.

— Пора возвращаться домой, — твёрдо заявил он в ответ, отворачиваясь от окна. — Я отсутствовал достаточно долго. Аделина волнуется.

— Она знает, что беспорядки закончились и ты вне опасности, — мягко заметил, приблизившись, его дядя. — Я ежедневно отправляю послания в Эрталию и позаботился о том, чтобы её держали в курсе событий. Уверен, ты тоже неоднократно ей писал.

— Писал, но это не одно и то же, — поморщился Рэм. — Она осталась одна с ребёнком, к тому же ей совсем не так просто прижиться в эрталийском светском обществе, как она демонстрирует напоказ. Она не так давно к нам переехала, и многое ей по-прежнему непривычно. А поскольку здесь действительно стало спокойно, там я нужнее.

— Вот ведь что любовь делает с людьми! — насмешливо воскликнул Ибарра. — Ты мне лучше скажи, хотя бы одна колода карт у неё осталась?

— Осталась, конечно, с чего бы нет?

Рэм хмурился: всякий раз, когда маг упоминал Аделину, это вызывало его явное неудовольствие.

— В таком случае тебе радоваться надо, — заметил Ибарра, полностью проигнорировавший мрачное настроение собеседника. — К моменту, когда вернёшься в Эрталию, твоё состояние увеличится вдвое, а то и втрое.

— С состоянием у меня и так всё в порядке, — оборвал его Рэм.

— Вам, лорд Ибарра, легко говорить, ведь вы находитесь у себя дома, — неожиданно поддержал Монтерея-младшего Эстли. А может быть, он просто стремился не допустить ссоры. — А мне вот тоже пришлось оставить за границей жену и двоих детей, и, можете не сомневаться, никто из этих троих от такого поворота событий не в восторге. Впрочем, когда я вернусь, станет ещё хуже, — задумчиво добавил он. — Король Анри подумывает о том, чтобы устроить брак своей дочери. И если кандидат в женихи не понравится Инессе… пиши пропало.

Эстли безнадёжно махнул рукой. Не знаю точно, что означали его слова. Имел ли он в виду, что в случае такого неодобрения можно поставить крест на свадьбе, или скорее намекал на будущую напряжённость в собственных семейных отношениях? Хотя, если судить по взгляду, который он бросил в сторону кардинала, картина вырисовывалась ещё более интересная. Не исключено, что вся эта речь была произнесена лишь с одной целью: уведомить Монтерея-старшего о намерениях ристонийского монарха.

Однако раздумывала я об этом недолго. У меня был собственный вопрос, который я хотела задать кардиналу. И, увидев, что Монтерей-старший отдалился от прочих гостей, я устремилась к нему:

— Ваше высокопреосвященство, могу я кое-что у вас спросить?

— Да, дочь моя, — откликнулся кардинал, повернувшись в мою сторону.

Сформулировать вопрос было непросто, и всё-таки я постаралась.

— На том этапе, когда вы впервые отправили меня в Ристонию для сотрудничества по делу Паромщика-Малонго… Вы уже знали тогда, что создадите эркландское ведомство совместно с лордом Эстли?

«И что вам понадобятся для этой цели два агента?» — но столь очевидное продолжение вопроса я не стала произносить вслух.

Кардинал ответил пристальным взглядом прищуренных глаз.

— Скажи мне, Дейзи, — это был день нарушенных правил, и потому я не слишком удивилась, услышав собственное имя, — как ты полагаешь, почему Лавар взял тебя на службу?

— Потому что видел моё выступление и обратил внимание, что я метко бросаю ножи и хорошо держу равновесие на канате, — отбарабанила я.

— Не совсем. Это была причина вашей первой встречи. Но при всех твоих неординарных цирковых способностях вторая встреча могла и не состояться.

— Почему же в таком случае она состоялась? — с интересом спросила я.

О подобных вещах агенту крайне редко говорят напрямую.

— Благодаря тому качеству, на которое Лавар обратил внимание во время вашего первого разговора. Он отметил, что ты проницательна. Лавар вообще прекрасно разбирается в людях. Надеюсь, ты будешь поддерживать с ним связь даже теперь, когда вы перестанете работать вместе. Он очень привязан к своим агентам, хотя не всегда это показывает.