Шпионские страсти

Будто вторя моим мыслям, преступник отбросил в сторону разряженный мушкет и выхватил из ножен меч. Октавио сделал то же самое и первым кинулся ему навстречу, на ходу восклицая нечто пафосное о негодяях, вторгающихся в приличные дома. Женщины продолжали визжать, особенно сильные связки оказались у горничной. Джером, в свою очередь, орал, безуспешно пытаясь разбудить своих сообщников. Отчаявшись добиться хотя бы малейшего эффекта, он выхватил откуда-то из-под стола свой собственный пистоль. Попытался прицелиться в Октавио, но сейчас, во время поединка, когда мужчины постоянно передвигались по комнате, это было проблематично.

Решив сменить тактику, Джером развернул пистоль в сторону заложников, рявкнув, чтобы они сидели тихо. В сложившихся обстоятельствах идея прикрыться кем-нибудь из женщин могла бы оказаться совсем не глупой. Но главарь слишком поздно сумел осознать, сколь радикально изменилось его положение. За те несколько секунд, когда его внимание было сосредоточено на попытке подстрелить Октавио, Нарцисс успел соскользнуть со своего места. И теперь удар стулом по голове заставил Джерома выронить пистоль из руки. Сознание он потерял не сразу. Успел, сильно сморщившись от головной боли, повернуться к нанесшему удар хозяину дома. Но Нарцисс недолго думая повторно опустил стул, и второй встречи с этим предметом мебели, рассчитанным на прямой контакт с совершенно другой частью тела, голова не выдержала. Джером закатил глаза, наполовину съехал с кресла вниз и застыл в неестественной позе.

— Теперь всё будет хорошо, — объявил Октавио, при этом подмигнув девушкам столь чарующе, что, думаю, даже я бы растаяла.

Его слова словно послужили сигналом к действию. Заложники, до сих пор сидевшие, напряжённо застыв (исключая, конечно, Нарцисса), теперь все одновременно повскакивали с мест. Луиза и горничная в едином порыве бросились к Октавио и повисли у него на шее, чуть не свалив беднягу с ног. Амалия бросилась к брату. Я уже испугалась, что, следуя этой логике, ко мне сейчас ринется Гарольд, но повезло. Источник всеобщих проблем делать резкие телодвижения пока не спешил. К моему немалому изумлению, ко мне (а не к своим детям) устремилась Леана.

— Дейзи, как вы? — спросила она, протягивая ко мне руки и взволнованно заглядывая в глаза. — Вы в порядке? Вам нужна помощь?

— Всё хорошо, — поспешила заверить я, пожимая её ладони. — Они заперли меня, а потом стали о чём-то ругаться в соседней комнате. А вскоре вот этот мужчина, — я указала на Октавио, к этому моменту худо-бедно высвободившегося из крепких объятий, — забрался ко мне через окно.

— Я заметил подозрительного человека у дверей, — пояснил Октавио. — Постоял под освещённым окном, послушал разговор. Вот и решил проникнуть в дом.

— Когда преступники снова отперли мою дверь, он их встретил, — продолжила рассказ я. — В общем, они уже никого не побеспокоят.

— Но он же был один против троих! — восхищённо всплеснула руками Луиза.

— Просто мне повезло, — потупившись, объяснил Октавио, хотя весь его вид при этом говорил: «Вот такой вот я герой».

— Что с тем охранником на входе? — спросил не особенно впечатлённый Нарцисс.

— Я его убрал.

— Ещё один должен вернуться! — взволнованно сообщила Амалия.

— Мы его достойно встретим, — с обворожительной улыбкой пообещал Октавио. — Но нужно позаботиться об этих господах, — добавил он, имея в виду Джерома и его людей. — Некоторые из них ещё могут прийти в себя. Нельзя ли попросить вас, милая девушка, позвать стражу, пока я займусь этими людьми? — обратился он к горничной. — Наверняка в такой час вы быстро повстречаете патрульных, если направитесь в сторону рыночной площади.

Я с трудом сдержала усмешку. Ну да, «патрульных» она, несомненно, встретит, по крайней мере двоих. И значительно скорее, чем можно было бы ожидать.

Горничная, одарив Октавио последним восторженным взглядом, выбежала из гостиной. Гарольд сделал пару шажков следом за ней, видимо, рассчитывая скрыться «под шумок». Но не тут-то было. Взгляды всех присутствующих как-то сами собой скрестились именно на нём.

Горе-жених тут же испуганно сжался и словно стал меньше ростом.

— Амалия, милая! — Разговаривать со всеми сразу было слишком страшно, и он выбрал иную стратегию: обратился к невесте. — Я правда очень сожалею. Я никак не ожидал ничего подобного и, поверь, никогда в жизни не ввязался бы в такую историю, если бы не обстоятельства…

Ну да, бедняга, случайная жертва, мир так жесток и всё такое прочее. Сейчас разрыдаюсь. Нарцисс, судя по зло сверкнувшим глазам, тоже. Но главный вопрос: как отреагирует Амалия?

Девушка подняла голову. Октавио, частично загораживавший от неё жениха, почтительно отступил в сторону.

— Мне это безразлично, — равнодушно заявила Амалия.

Она едва заметно поёжилась, будто от холода, и это, пожалуй, была единственная деталь, на основе которой я могла бы упрекнуть её во лжи. Но кто я такая, чтобы считать, будто ложь заслуживает упрёка?