Шпионский тайник

Я миновал череду современных деревянных домиков и бунгало, большей частью с закрытыми на зиму ставнями, – все они выглядели унылыми и негостеприимными в чахнущем свете уходящего дня. Зная логический маршрут к дому, я выработал альтернативный, свой собственный, который должен был, по моим расчетам, вывести меня к дальней стороне дома. Полное незнание острова, конечно, не помогало, но, поскольку все дорожки шли либо вдоль, либо поперек, проложить путь оказалось не так уж трудно. Я просто пересек островок по ширине, держась как можно ближе к кустам. На одном перекрестке меня едва не сбил старичок на велосипеде и с удочкой за спиной. Этот знак существования разумной жизни меня даже приободрил.

Я вышел на Дюнвей-авеню в самой дальней – если указания продавщицы соответствовали действительности – точке от Коконат-Гроув. Бетонированная, как и все прочие, дорожка, ровно расставленные вдоль нее домики. Прикинул – до объекта примерно триста ярдов. Небо оставалось еще слишком светлым, и я укрылся в тени у крылечка необитаемого домика – ждать, пока стемнеет.

Ночь спускалась быстро, и уже через полчаса я покинул убежище, пересек Дюнвей-авеню и прошел до следующего перекрестка. Еще триста ярдов – и мне открылся высокий дом почти футуристического дизайна с мансардой. Пожарная лестница, представлявшая собой статуи стоящих друг у друга на плечах обнаженных мужчин, как раз достигала мансарды. Я поднялся и, ступив на подоконник, вскарабкался на крышу. Было уже темно, и я осторожно переполз на дальнюю сторону. Примерно в пятидесяти футах находилось бунгало, за задернутыми шторами которого маячил свет. Я достал из кармана бинокль ночного видения, купленный утром в Нью-Йорке, и попытался рассмотреть бунгало лучше. Судя по тому, что во всей округе свет горел только в нем, это и был Коконат-Гроув. Шторы на ближайшей ко мне стороне были полностью задернуты. Я оглядел прилегающую местность, представшую передо мной с какой-то жутковатой ясностью. Детали проступали столь четко, что от меня не спрятался бы даже проскочивший кролик. Искать цель долго не пришлось – кто-то здоровенный, в макинтоше, разлегся на крыше второго от бунгало дома, ближе к причалу. Справа от незнакомца лежала винтовка с оптическим прицелом. Бедняга, должно быть, уже околел до полусмерти. Не спуская глаз с дорожки, по которой я должен был бы подойти к бунгало, он приложился к термофляжке.

Я решил, что разберусь сначала с Харрисоном, и пусть парень в засаде еще немного померзнет. Спустившись на землю, я прямиком прошел к бунгало и шагнул к занавешенному окну, за которым горел свет. При ближайшем изучении щелка все же нашлась. Я заглянул – открывшийся вид удовольствия не доставил: высокий светловолосый мужчина, определенно Чарли Харрисон, лежал, совершенно голый, на чем-то вроде медицинской кушетки. Второй, пониже ростом, темноволосый и тоже голый, аккуратно выдавливал на поясницу лежащему желеобразное содержимое тюбика и медленными, любовными движениями втирал мазь в спину. Потом он перешел к ягодицам, просунул руку между ног и прошелся по внутренней стороне бедер. При каждом движении Харрисон изгибался и корчился в экстазе.

В паре шагов от меня находилась дверь, и я, протянув руку, осторожно ее толкнул. Дверь была самая обычная – деревянная рама с натянутой металлической сеткой, оберегающей североамериканские дома от насекомых. Дверь качнулась и приоткрылась, явив вторую, с автоматическим йельским замком. Я всегда ношу с собой небольшое плоское устройство со скошенными кромками, особенно хорошо подходящее именно для йельских замков. Данный не стал исключением. Дверь открылась, и я, держа перед собой пистолет, вошел в кухню. Закрытая дверь справа вела, по всей вероятности, в ту самую комнату, где и проходила вечеринка. Если ничего не изменилось, оба ее участника находились в положении спиной к двери. Я осторожно потянул дверь на себя и услышал голоса.

– О, Хоуи, о-о-о-о… у-у-у-у… вау! О… вау! Ну же, давай, вставь мне!

Теперь я видел их во всей красе, вот только положительных впечатлений это не добавило.

– Надо нанести еще геля.

– Да, да!

Хоуи повернулся и направился в кухню. Я притаился за дверью и, когда он прошел мимо, тихонько притворил ее за ним, зажал ему рот левой ладонью и врезал правой в основание шеи. Он тут же обмяк, и я бережно опустил его на пол. Присмотрелся – лицо незнакомое. Я снова открыл дверь. Харрисон лежал в той же позе, нетерпеливо сжимая и разжимая кулаки. Я подошел и с ходу всадил дуло в анус.

Боль и экстаз вырвались из Харрисона глухим, глубинным рыком:

– У-у-у-у-у! Bay! Хоуи!

– Я не Хоуи, и это не мой малыш.

Он замер на мгновение, потом повернул голову в мою сторону. Я надавил посильнее, и Харрисон со стоном уткнулся лицом в подушку, моментально покрывшись гусиной кожей.

– Больно! У-у-у-у-у! Ты делаешь мне больно.

– Минуту назад было не больно, а у Хоуи прут дюйма на три подлиннее.

– У-у-у… Ради бога, убери… у-у-у-у-у… Ты кто… а-а-а-а-а… Что тебе надо?