Шпионский тайник

Я предоставил ему кучу возможностей рассказать то, что он хотел, по пути в Холланд-Парк, но он продолжал болтать ни о чем. Я попросил его высадить меня за пару кварталов от моего тайного пристанища, так как нуждался в глотке свежего воздуха и хотел убедиться, что в непосредственной близости к дому не бродят какие-нибудь воришки. С Артуром мы договорились встретиться на следующий день, после чего я поблагодарил его за труды.

Спустившись по Ноттинг-Хилл-Гейт, я повернул на Холланд-стрит. Проведенные с Артуром часы дали немало пищи для размышлений, но, хотя детали пазла вроде бы и подходили одна к другой, сам он только разрастался. Файфшир – в этом я был уверен – сказал правду, но, если он не получил первое письмо Орчнева, тогда, должно быть, его перехватил кто-то из того же департамента. Быть может, Артур знал, кто именно не позволил информации попасть в Вотан; быть может, как раз таки это он и пытался заставить себя сказать мне – слишком много допущений для одного раза. Артур, несомненно, хотел что-то сообщить – я не сомневался, что так или иначе выясню, что именно, в самое ближайшее время.

Я повернул за угол, в темноту. Из дальнего дома с припаркованными у входа несколькими машинами и пробивавшимся из-за занавесок светом доносилась громкая музыка, перемежавшаяся редкими взрывами смеха, судя по всему, там проходила веселая вечеринка. В остальных домах света не было.

Я провернул ключ в замке, дверь должна была быть заперта на два оборота, но открылась уже после первого. Я вытащил пистолет, снял с предохранителя, вошел, щелкнув выключателем, и тут же упал головой вперед, после того как моя нога провалилась в пустоту.

Ковер и половицы были убраны, я лежал, в недоумении глядя на покрытый пылью фундамент и деревянные балки перекрытий, между двумя из которых и угодила моя нога. Я встал и огляделся. Тут бы уже не помогла и уборщица. В квартире царила полная разруха: каждый дюйм ткани – занавески, ковры, обшивки дивана и стульев – был разорван на полоски. Мебель разобрана и изрублена на мелкие куски. Лампочки разбиты, водопровод разъединен, все трубы – как канализационные, так и водоотводные – выдраны из стен и валялись на полу. Со стен содраны не только обои и краска, но и штукатурка, спилены даже латунные ручки дверей.

Кто бы здесь ни побывал, должно быть, он был либо чертовски уверен в том, что тут что-то спрятано, либо имел на меня зуб. В целости остались только стены, все прочее, за исключением пары лампочек, было уничтожено. К счастью, избытком сентиментальности я не страдаю.

Я расчистил для себя несколько футов пространства, собрал в кучку изодранную материю, улегся на нее и проспал до утра. Проснулся примерно в половине шестого – дрожа от холода, разбитый и с тяжелой головой. Я даже не мог сварить чашечку кофе, так как кто-то поработал над чайником консервным ножом, а кухонная плита выглядела так, словно из нее пытались сконструировать один из линкоров «Меккано».

Я хорошенько осмотрелся, прежде чем войти в дом, и не обнаружил признаков ни хвоста за собой, ни какого-либо наблюдения за самим домом, но мне нужно было оставаться вне поля зрения, а значит, не испытывать удачу. Я выбрался в сад через небольшое окошко в ванной. Неподалеку, в гараже, стояла моя собственная машина, в мое отсутствие давным-давно прошедшая сервисное обслуживание и заново покрашенная. Гараж откроется приблизительно через час. Я протопал по дороге к кафе и заказал легкий завтрак. Лицо мое украшала трехдневная щетина, да и воняло от меня порядком. Я знал это наверняка, потому что сам чувствовал.

Я подошел к гаражу в пять минут девятого, когда механик еще только появился. Он горячо меня приветствовал, вроде как и не обратив внимания на мой внешний вид, и указал на «Ягуар-ХК120», стоявший в дальнем углу гаража, в окружении целой кучки тесно придвинутых одна к другой убогих развалюх.

– Хорошо еще, что не завалил за ней на пару дней раньше, парень, – ток вчера прогнали движок. Мы тебя до конца недели и не ждали. Не сокровище, но коли не станешь вытягивать за три с полтиной, очухается скоро.

Он быстренько расчистил место перед машиной, и я подошел ее осмотреть. Возможно, в литературном английском механик был и не силен, но в том, что касается автомобилей, его талант не подлежал сомнению. Покрашен «ягуар» был превосходно: темная синева мерцала даже в тусклом свете гаража. Дом и мебель меня не очень-то и заботили, но, если бы кто-то хоть пальцем тронул мою красавицу, я бы, наверное, разорвал его на части.

Когда я купил ее почти десять лет назад, она стояла в сенном сарае на одной старой ферме; фермер приобрел ее для своей жены в 1953 году, но после пары выездов вынужден был поставить автомобиль на прикол как не слишком приспособленный к езде по полям. К счастью, в сарае было относительно сухо, и нам не составило труда привести ее в норму. С тех самых пор нас связывают узы крепкой дружбы.