Шпионский Токио

Если это правда, то понятно, почему свадьба Бранко и Ёсико вызывала большое волнение у Зорге. Невесту даже вызвали на специальные смотрины в одно из кафе у станции Уэно, где встреча японки и иностранцев на фоне прекрасного парка и вблизи от музея японского искусства выглядела бы более обоснованно. По одной версии, «Рамзай» девушке поверил, убедившись, что Ёсико выходит за Бранко по любви, и, как показали дальнейшие события, не ошибся. По другой — он оставался настроен категорически против этого брака, но Вукелич, внезапно проявив характер, настоял на своем, и, чтобы сохранить его в составе группы, Центр приказал Зорге согласиться. Если поведение Зорге соответствовало второй версии, стоит, видимо, представить, что он не до конца доверял и своей любимой подруге Ханако. Именно поэтому, возможно, она действительно ничего не знала о его тайной деятельности, хотя и подозревала, что Рихард не только журналист.

Официальную церемонию бракосочетания Бранко и Ёсико проводили в посольстве Франции, и лишь потом поехали на Суругадай. И снова есть версия, что на венчании настоял сам Зорге. Правда это или нет, пока судить сложно, но, так или иначе, венчание состоялось. Вряд ли Зорге присутствовал на свадьбе, хотя и это вполне можно предположить, а если так, то, может быть, через пятнадцать лет после посещения Николай-до выпускником православной семинарии и первым нелегальным резидентом советской разведки Василием Ощепковым под своды храма вошел его преемник — резидент № 2 Рихард Зорге?

Помимо Одзаки и Вукелича группа «Рамзая» располагала еще одним важнейшим агентом — членом главной пятерки нашей резидентуры — японским художником и американским коммунистом Мияги Ётоку. Мияги вернулся из США в Японию в 1933 году и с 1934-го начал работу с Зорге. Где жил этот член группы? Адрес дома, где он снимал комнату, удивляет нас в очередной раз: Адзабуку, Рёдо-тё, 208. Снова Адзабу — там же, где Зорге, советское посольство, где жил Ощепков, барон Ниси, многие, многие другие участники описываемых событий. Раскрываю старую пожелтевшую карту Токио, чтобы понять, что на этом месте сегодня. Уже нет сил удивляться. Старому адресу Мияги примерно соответствует сегодняшний: Роппонги, 7–16–10, это в двух шагах от известного многим иностранцам ночного клуба «Feria». Но дело, конечно, не в увеселениях для гайдзинов, которыми славится современный район Роппонги. Дело в том, что примерно в этом самом месте или по крайней мере совсем недалеко, между двумя Адзабскими пехотным полками — 1-ми 3-м, должен был жить, по официальной версии, все тот же предшественник Зорге Василий Сергеевич Ощепков. Мы помним, насколько странным нам показался тогда выбор этого места, и вот снова… Очень сложно понять, почему, зачем Мияги поселился так близко к Зорге и в самой гуще военных кварталов. Известно, что он написал немало портретов японских генералов и офицеров, но надо ли для этого жить перед КПП? Весьма сомнительно. Ничем другим, кроме как мистикой, я этот удивительный факт совпадения адресов объяснить не могу, а потому, чтобы окончательно уверовать в неотвратимость совпадений, приступаю к установлению адреса одного из важнейших членов команды — радиста Макса Клаузена.

Надо отметить, что до Клаузена, прибывшего в Токио в конце ноября 1935 года и поселившегося, как мы помним, в отеле «Санно», радистом группы был Бруно Виндт — «Бернгардт», так же как и Клаузен, работавший в паре со своей женой Эммой. При нем и была заведена практика поочередной передачи сообщений с квартир большинства членов группы, прежде всего, из домов Вукелича и Гюнтера Штайна — немецкого журналиста и агента Разведупра, отозванного из Токио в конце 1937 года. Его адрес, увы, пока неизвестен, а ведь именно со второго этажа дома Штайна Клаузен провел первый успешный сеанс радиосвязи с Владивостоком-«Висбаденом». «Рамзай» остался недоволен профессиональными качествами Виндта и потребовал «замены на поле», попросил прислать к нему коллегу по работе в Шанхае — Клаузена. С ним дело пошло на лад, хотя и этот радист, слишком много внимания уделявший своей частной жизни, со временем доставил Зорге немало проблем.

Как всегда, самый первый и главный вопрос, который предстояло решить в связи с прибытием из-за рубежа нового члена группы, было жилье. В книге Колесниковых подробно описывается первая квартира Клаузенов: «Макс также снял двухэтажный дом на Синрюдо-тё, № 12, в Адзабуку. Стены на метр в вышину были облицованы панелями, за которыми Макс устроил тайник для передатчика. Над тайником повесил большой портрет Гитлера, чтобы выглядеть благонадежным в глазах японской полиции. “У меня в жилой комнате висел портрет Гитлера, на который Рихард плевал каждый раз, как только входил туда…” Друзья могли поздравить себя: они обзавелись жилищем, изолированным от внешнего мира! Но скоро наступило разочарование. “Не выбирай дом, а выбирай соседей”, — говорят японцы.

Максу, как всегда, “везло”: он снял квартиру, сам того не подозревая, возле казарм гвардейского полка!»