Шпионское наследие

Лорин лиф без рукавов, с завязками на шее переливается в пламени свечи, а вырез сползает все ниже. Мы заказываем обычные закуски: тарама, хумус, снеток. Она обожает мусаку, поэтому мы заказали две порции, и она приступает к допросу нового типа, с оттенком флирта. Пит, вы сказали Кролику правду? Что вы с Катрин просто хорошие друзья?

— Нет, правда, Пит, — интонации становятся прямо-таки интимными, — с вашим-то послужным списком, как вы можете жить рядом с такой привлекательной француженкой и не трахаться? Разве что вы скрытый гей, как считает Кролик. Он всех считает геями. Возможно, он сам гей и просто не готов в этом признаться.

Одна моя половина хочет послать ее подальше, тогда как другая желает понять, куда она клонит. Поэтому я ее не останавливаю.

— Нет, правда, Пит, это же странно! — Она гнет свое. — Только не говорите мне, что вы зачехлили свое ружье, как любил выражаться мой отец. Такой жеребец, как вы, не знает удержу!

Я спрашиваю, сам не знаю зачем, с чего она взяла, что Катрин такая привлекательная. На что она отвечает: слухами земля полнится. Мы пьем красное греческое вино цвета чернил и такое же по вкусу. Она подалась вперед, давая мне отличный обзор своего декольте.

— Пит, колитесь. Из всех женщин, которых вы драли на своем веку, кто видится первой в разрезе? — Неожиданная двусмысленность со словом «разрез» вызывает у нее нервный хохот.

— Может, вы сначала? — предлагаю я, и на этом шутки заканчиваются.

Я прошу принести счет, и то же самое делает пара за соседним столиком. Она говорит, что доберется подземкой. Я говорю, что пройдусь пешком. И по сей день я не знаю, вытащила ли она меня по заданию или просто от одиночества искала немного человеческого тепла.

* * *

Я, книгочей, читаю досье. На переплете из бычьей кожи написан номер от руки — чьей, не знаю, но не исключено, что моей. Общие пометы — «сверхсекретно» и «охранять» — означают, что файлы следует держать подальше от американцев. Это доклад (хотя здесь больше подошло бы слово «апология»), а написал его некто Ставрос де Йонг, рост под сто девяносто, нескладный стажер двадцати пяти лет. Стас, если коротко, выпускник Кембриджа, которому осталось полгода до получения диплома. Его привлекли к секретной операции берлинского Центра, которой командует мой товарищ по оружию в целой череде проваленных операций, ветеран-полевик Алек Лимас.

По протоколу Лимас не только командир операции, но также по факту замглавы берлинского Центра. И отчет Стаса адресован ему в этом качестве, а им перенаправлен главе Секретной службы в Лондоне Джорджу Смайли.