Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

Третья составляющая исходной американской авиаразведывательной программы требовала контроля за испытаниями и производством советского атомного оружия. Со временем для наблюдения за наземными и подземными ядерными взрывами начали использовать целый арсенал средств. Но вначале программа дальнего обнаружения — первоначально названная проектом "Centering" (Центрирование), а позднее переименованная в проект "Cottonseed" (Хлопковое семя) — предусматривала использование практически только воздушной разведки. Поскольку задачей миссий "Centering / Cottonseed" был сбор образцов воздуха, прошедшего над советской территорией, для этих миссий было необязательно приближаться к границе или вторгаться на советскую территорию, как в случае с миссиями фотографической и электронной разведки. Следовательно, риск, что советские истребители собьют самолет, был существенно ниже.

Как и в случае с другими типами воздушной разведки, для атомного мониторинга использовались модифицированные бомбардировщики наподобие В-29. На В-29 сверху устанавливали большой прямоугольный контейнер. В контейнерах помещались фильтры размером с фотопластинки (приблизительно 8 на 10 дюймов), установленные в специальные держатели.

Некоторые модифицированные самолеты В-29 совершали рейсы вдоль турецкой границы и над Средиземным морем; другие совершали полеты от Японии до Аляски. С начала программы 3 сентября 1949 года радиационные замеры на фильтрах превышали 50 щелчков в минуту в 111 раз. Когда показатель превышал 50, поступал сигнал превышения порога. И все 111 раз эксперты приходили к выводу, что сигнал вызван естественными явлениями — извержениями вулканов, землетрясениями или нормальными флуктуациями естественного радиоактивного фона.

Но с тревогой номер 112 все обстояло совсем иначе.

3 сентября самолет метеоразведки WB-29 совершал плановый полет от Японии до Аляски. На высоте 18 тысяч футов фильтровальная бумага, экспонировавшаяся в течение трех часов, зарегистрировала 85 щелчков в минуту. Второй бумажный фильтр показал при проверке 153 щелчка в минуту. Для проверки в этот район были направлены остальные самолеты, показавшие еще более высокие значения. Фильтровальная бумага, проэкспонированная на высоте 10 тысяч футов, в метеорейсе от Гуама до Японии показала более тысячи щелчков в минуту.

Данные, собранные в полетах, заставили исследовательскую комиссию прийти к выводу, что данные "согласуются с точкой зрения, что источником продуктов ядерного распада является взрыв атомной бомбы, по составу аналогичной бомбе из Аламогордо, и что взрыв произведен в период с 26 по 29 августа в какой-то точке между 35-м меридианом восточной широты и 170-м меридианом над Азией" [49].

Эхо взрыва советской бомбы, фигурально выражаясь, оказалось весьма громким. Объединенный разведывательный комитет начальников штабов пересмотрел свою оценку мощности советской атомной бомбы в сторону увеличения. Приблизительные подсчеты показали, что Советы будут располагать 10–20 бомбами к середине 1950 года, 25–45 к середине 1951-го, 45–90 к середине 1952-го, 70-135 к середине 1953-го и 120–200 к середине 1954 года.

СОГЛАШЕНИЕ "UKUSA"

Одновременно с началом программы воздушной разведки Соединенные Штаты начали организовывать новые наземные станции радиоперехвата, ориентированные на Советский Союз. 12 ноября 1949 года была восстановлена 3-я мобильная радиоэскадрилья (3 Radio Squadron Mobile) службы безопасности ВВС. В трех отделениях, составлявших эскадрилью, служили 9 офицеров и 58 пилотов. Отделение А, приписанное к авиабазе Дэвис (Адак, Алеутские острова), использовало 12 ромбических антенн, принимая сигналы на средних и дальних дистанциях [50].

В последующие несколько десятилетий эта сеть чрезвычайно расширилась. Однако из-за необъятности просторов Советского Союза осуществлять электронную разведку без помощи союзников Соединенные Штаты просто-напросто не могли. Основы подобного сотрудничества были заложены в годы Второй мировой войны соглашениями BRUSA и по военно-морской радиоразведке. В сентябре 1945 года президент Трумэн выразил одобрение по поводу радиоразведывательных операций США в мирное время и сотрудничества "в области электронной разведки между армией и флотом Соединенных Штатов и Британией". Это решение также предусматривало продолжение сотрудничества с Канадой, Австралией и Новой Зеландией.

К аналогичным заключениям пришли в Лондоне, Оттаве, Мельбурне и Веллингтоне. В Оттаве на совещании 31 декабря 1944 года Норман Робертсон и прочие официальные лица Департамента внешних дел встретились с начальником Генерального штаба генералом Чарльзом Фоулксом и начальником Национального исследовательского совета (National Research Council) К.-Дж. Маккензи и решили продолжать канадские радиоразведывательные операции.

Основная причина носила политический характер. Как объяснил Фоулкс: